Также отец Оливера отлучался от двора до конца года, ему запрещалась любая связь с членами совета лордов, что, я думаю, было очень болезненно для герцога. Совет лордов мог одобрить и продвинуть ту или иную реформу голосованием, и советом правили коалиции. Герцог Тенбрайк имел самую сильную из них, всегда оказываясь в большинстве.
Последним было наказание для Оливера, которое меня очень удивило. Оливера отправляли на год в рыбацкую деревню, запретив использовать деньги семьи или титул. Маркиз должен был жить жизнью обычного рыбака в течение года, сам зарабатывать себе на жизнь и отзываться на имя простолюдина.
Я никогда раньше не слышала, чтобы кто-то из знати наказывался подобным образом. Наказание было озвучено в очень узком кругу и не просочилось в газеты, но пропажу Оливера в столице заметили все. Тем не менее, большая часть людей считали, что его просто отправили в очень дальнее поместье, отлучив от двора, также как Доротею.
Год пребывания Оливера в рыбацкой деревне почти истек, значит скоро маркиз вернётся в столицу…
— Вы прекрасно знаете, что я не обижена, Ваша Светлость. Ваш сын неприятен мне именно из-за своего поведения. Общественность делает вид, будто проблемы с моралью только у моей сестры, но ведь они оба участвовали в этом, — начиная с нашего первого настоящего разговора с герцогом год назад, я решила быть с ним откровенной и не стесняться в выражении своих настоящих чувств. Как оказалось, подобное поведение выводит его из равновесия куда больше самых изощрённых интриг.
Герцог не удивился моим словам и продолжал пить вино. Перед самым отъездом из Торнтри год назад Эдмун Тенбрайк был единственным, кто извинился за свое поведение и угрозы. Все те, кто смотрели на меня с презрением, оскорбляли при других гостях, пытались манипулировать, все они промолчали. Герцог по-настоящему удивил меня тем, что подошёл и сказал, что сожалеет о своих словах и угрозах за два дня до ритуала, что сейчас он понимает, что я являюсь достойной парой будущему герцогу. Но он и сам видел, что было поздно, я больше не собиралась давать герцогу шанс на нормальное общение, не после того как он внезапно увидел во мне «человека» только после того, как я разбудила источник.
— Миледи Торнхар, вы же здравомыслящая девушка, все это знают. Если наши дома породнятся, я готов всячески поддерживать вас, мы даже можем организовать торговлю с талассцами непосредственно через земли Тенбрайк. А в будущем вы и вовсе возьмёте управление над всеми нашими землями. Подумайте, ваши дети смогут составить партию монархам!
Из всего, что он произнес, меня интересовала только возможность торговать с талассцами. В Империи производили очень эффективные удобрения, на которые я давно положила глаз, я же очень хотела начать торговать с ними самыми обычными очесывающими жатками, на которые я сейчас пыталась получить патент. Когда я поняла, что зерно здесь собирают вручную, я сразу же увидела в этом огромный потенциал для баронства Торнхар. У меня не было обширных фермерских знаний, но схему простой жатки я запомнила из школьных времён своей прошлой жизни, когда нас вместе со всем классом отвезли на экскурсию на ферму. И пусть первые прототипы откровенно провалились, к десятой попытке моя очесывающая жатка была вполне себе функционирующей.
Эдмун Тенбрайк, после того как он был возвращен во дворец, делал все, чтобы я не забывала о том, насколько же мне повезло с женихом, точнее, с родом жениха. Нужно отдать ему должное, он сразу же понял, что сам Оливер меня не особо интересует, и пытался подобрать ко мне «ключик», всячески предлагая дополнительные возможности для бизнеса или же обещания власти и приближенности к короне. Одновременно с этим, герцог отказал Торнхарам в возможности использовать дороги герцогства в качестве торговых путей до столицы, даже когда я предложила заплатить.
— Для меня главное, чтобы мои будущие дети были счастливы, Ваша Светлость, а так пусть хоть вообще не женятся, — ответила я на последнее замечание герцога. Эдмун Тенбрайк уже собирался мне ответить, как нас прервало появление монарха.
— Опять не даёте баронессе оценить других потенциальных женихов? — обратился Феликс Второй к герцогу, король явно был в хорошем настроении.
— Со всем уважением, Ваше Величество, я верю, что выбрав наш род, баронесса сделает лучший выбор для себя, своего рода и для страны, — Эдмун Тенбрайк особенно усилил последнее слово, зная, что Валлед и благополучие королевства всегда являются приоритетом для Феликса Второго.