Увидев это, я наоборот отползла в другую сторону. Это что же, он говорит что доберется до меня и там? Как он себе это представляет?
— Хватит угрожать мне, Феликс. Если ты хочешь приказать мне - сделай это сейчас, и тогда мы узнаем, уеду я или нет. Добровольно я не собираюсь становиться твоей любовницей.
Феликс упрямо обошел кровать и сел на пол рядом со мной, а после взял мою руку в свою. Облокотившись на прикроватную тумбочку спиной, он очень долго молчал, а после спросил меня:
— Что мне сделать, чтобы стало легче, Элли? Ничего не имеет смысла, я не могу думать о государстве, не могу думать о делах. Я не хочу делать тебе больно, но что-то темное внутри меня говорило о том, что я могу приказать, и тогда ты будешь моей, что я стану твоим мужчиной. Однако сейчас я больше всего боюсь того, что ты уедешь в империю, и там тебе подберут мужа, который может тебя обидеть. Ты же знаешь, что женщины империи имеют куда меньшую свободу.
Феликс смотрел на меня напряженно, снизу вверх, держа мою руку, и я не знала, что можно ему на это ответить.
— Знаешь… каждое слово, произнесенное сегодня на церемонии, было заранее одобрено. Упоминание о твоем Таласском гражданстве было запрошено от имени императора, но я отказал им. Однако они все равно объявили это вслух, при всем дворе, игнорируя мою королевскую волю! Надеясь, что ты согласишься прямо там. Они хотят украсть тебя у меня. Император никогда не делает ничего просто так, и его решение рискнуть таким образом говорит о том, что у него есть планы на тебя.
Я попыталась отнять у него свою руку но безуспешно.
— Я не буду принимать решение в спешке, я взвешу все за и против. Пожалуйста, иди спать, в наших разговорах нет никакого смысла. У тебя есть невеста, она хорошая девушка, и даже твое присутствие здесь уже унизительно для нее. Да и для меня тоже.
Феликс потряс головой.
— Как ты можешь быть так спокойна, Элли? Я же чувствую, что тебя тянет ко мне, чувствую, что ты совсем не так равнодушна, как пытаешься показать. Я не могу даже смотреть на Амалию Леонни, особенно если ты рядом, или ещё хуже, если рядом с тобой другие мужчины. Я горю, и я знаю, что ты испытываешь похожие чувства.
Я решительно освободила свою руку из его хватки и отползла к середине кровати.
— Какие чувства, Феликс? То, о чем ты говоришь, это желание владеть, а не настоящие чувства. Разве самое важное не то, что люди счастливы друг с другом? И я не смогу быть счастливой с тобой, я не доверяю тебе и боюсь твоих безумных планов. Ты будешь чувствовать мое несчастье и также будешь страдать. Разве что ты напоишь меня зельем усиленного влечения, - хмыкнула я.
Вот только Феликс в ответ не усмехнулся.
Его реакция мне не понравилась - он вздрогнул и бросил на меня пронзительный взгляд. От этого я почувствовала, как ужас начинает медленно сковывать все мое тело.
— Неужели ты действительно рассматривал это как один из своих вариантов? - шепотом спросила я, не веря.
Феликс наконец почувствовал, насколько я напугана, и примирительно поднял руки вверх.
— Нет, нет, я бы никогда не пошел на такое сейчас, Элли. Не бойся меня.
— Сейчас? Что это означает?
Неужели ему действительно могло прийти в голову вот так подчинять человека? Лишить его воли и выбора?
Тошнота подступила к моему горлу, я с ужасом смотрела на Феликса.
— Элли… это был один из вариантов, очень маловероятный, на случай, если бы ты отказалась выйти замуж за кого-то, одобренного короной, или.. захотела бы покинуть страну. Я давно отказался от этой идеи. Элли, пожалуйста, твой страх убивает меня, — он попытался потянуться ко мне, но я, напуганная, отпрянула.
Меня почти трясло.
— Нет! Не прикасайся ко мне! Кем нужно быть, чтобы такое придумать. Ты совсем сошел с ума со своим контролем. Пожалуйста, уходи, — я почувствовала, что на меня буквально накатывает паническая атака от мыслей о том, что я могла потерять свободу воли, просто потому что Феликс так решил. И я бы даже не узнала об этом.
***
С утра я проснулась совершенно разбитой — ночной разговор выжал из меня все силы и радость. Я впервые поняла, насколько на самом деле моя жизнь контролировалась королем. Я слышала от Адриана, что Феликс был особенно суров с хранителями, и не мог позволить себе потерять ни одного из них, но я даже подумать не могла, что это может иметь такие масштабы.