— Это больно, — шмыгнул носом Итачи, по-детски чувствуя себя маленьким и жалким.
— Больно, — со вздохом согласился Джирайя. — Но или так, или вешаться, дружище.
— Я хотел. Через несколько лет. Не вот так уйти, но…
— Но теперь не будешь хотеть. Ясно? Ты бестселлер написал, между прочим. И через довольно хитрую дезинформацию освободился от кое-чего. Ну, значит, свобода возможна, так ведь?
— Не знаю.
— А я знаю. Говорю тебе как писатель писателю — не держи в себе. Пиши. Выплескивай. Создавай свою собственную реальность… В моей, вот, реальности женщины кончают по несколько раз во время секса. В девяноста пяти процентах случаев это абсолютно не так. Но реальность красивая, а? И мужчин информирует о том, как можно было бы сделать такое возможным со своими партнёршами. Кто-то из женщин, между прочим, даже к сорока годам может посчитать по пальцам количество своих оргазмов во время секса — ну куда это годится? Вот я и возмущаюсь. Но не кричу мужчинам «эй вы, долбодятлы, куда своё хозяйство на все двадцать четыре сантиметра в девственницу, в рот вас ети, чтоб вас граблями», а просто, кхем, пишу инструкции. С небольшим сюжетом.
Итачи, шмыгнув носом, вяло фыркнул:
— Капитан Пёс обязан вашим сюжетам третью своей хорошей боевой статистики.
— Да, — весело согласился Джирайя, — он гордо рассказывал, в каких позах заставлял свою команду делать растяжку.
А, это тоже было, — вспомнил Итачи.
— Я имел в виду сюжет, — обозначил.
— Когда вы проникли на аристократическую оргию в сто сорок человек?
Ну, и это было, — мысленно согласился Итачи.
— Переговоры, — уточнил.
— А-а-а-а, когда вы выменяли невольный гарем разновозрастных трансвеститов за четыре ламы, ортопедическую подушку и попугая?
— Капитан обязан вам половиной своей хорошей статистики, — после затянувшейся паузы исправился Итачи.
— Вот видишь! — ликующе воскликнул Джирайя. — Всего-то порнокнижки, а так много влияния на человеческие умы! Так что пиши! Я тебе говорю: полегчает! И, может, заодно поулыбаться кого-нибудь вынудишь, или вдохновишь… А самое главное, ты ведь теперь «Учива» Итачи. И нет никого на свете, кто мог бы отобрать у тебя эту фамилию. Даже Саске не собирается этого делать.
— Саске? — напрягся Итачи.
— Он знает о правдивой гибели Учиха, — как бы «между прочим» сказал Джирайя. Будто сознательно не огорошил этой новостью. Будто не разделил уже в который раз за беседу чужой мир на «до» и «после». — Данзо ведь хотел, чтобы твой младший брат его и казнил. А тот, узнав всю-всю правду, поступил как… как настоящий человек, знаешь. Он смог простить. И тебя он со временем простит и сможет принять. Таков путь сильных людей, адекватных людей, которым не чужды критическое мышление и эмпатия.
— А если я не хочу, чтобы он прощал, — хрипло выдавил из себя Итачи.
— Не тебе это решать, — серьёзно ответил Джирайя. — И не мне. Только ему. Давай не будем лишать его выбора, м-м? Это тоже право, на которое не стоит посягать. А на компульсии мы тебя проверим. Потом. Если захочешь.
— Хочу.
— Ну, значит, организуем. И не парься пока. Ты свободен. Исследуй свою свободу. Захочешь нюни распустить — ну распусти, только ненадолго. А потом давай себе пинка — и пиши, пиши, пиши. Или рисуй. Или попробуй макраме, или что-нибудь такое. В конце концов, мир тоже, как и мы, вопреки всему прекрасен. Не надо этого забывать. Иногда сложно, да. Но в этом, так сказать, изюминка.
Джирайя отодвинулся от Итачи и взглянул на него с доброй отцовской понимающей улыбкой. Итачи несолидно шмыгнул носом.
— Кстати, — добавил Отшельник, — Нара Шикаку на следующей неделе принимает пост Хокаге. Видишь? — подмигнул. — Времена меняются. Давай надеяться, что самое ужасное осталось позади, или что мы сейчас оставляем это позади. А ты пока держись. И самая тёмная долгая ночь заканчивается рассветом. И, если тебе интересно, лично я считаю, что ты заслуживаешь это увидеть. Так что не вздумай опускать рук. Пиши, мой юный товарищ.
И Итачи только и оставалось серьёзно кивнуть, храбро не отводя глаз от улыбки собеседника. Только и оставалось пообещать себе и человеку, который не был обязан утешать, ободрять и поддерживать, но всё равно это сделал вопреки многому:
— Буду.
Итачи решил, что может хотя бы попробовать, что может постараться, и тогда…
… и тогда…
… и тогда, кто знает, вдруг придёт момент, когда он сможет обнять любимого младшего брата?
Комментарий к Первое право: Итачи (III)
интровертный socially-awkward Итачи заслуживает выговориться, выпустить пар и обнимашки.
И мб это разрушение фанонных стереотипов о сексуальном, загадочном и опасном персонаже, покорителе разнополых сердец и постелей, но я хочу, чтобы он был счастлив. Так что да.
========== Первое право: Итачи (IV) ==========
Новости об инаугурации Нара Шикаку как Пятого Хокаге разнеслись по миру шиноби вместе с новостями о смерти советников Третьего. Конечно, никто официально не объявил о полной смене верхушки власти в Конохе, но шпионам всех наций полагается в своих отчётах указывать что привело к началу нового устоя, поэтому надеяться на сохранение секрета было бесполезно.
Итачи всё равно удивился, когда через четыре дня после главной новости к нему в покои зашла Конан и заявила:
— В стране Лапши собирают референдум о правах гомосексуалистов. Ты будешь участвовать.
Если бы Итачи не сидел на кровати, он бы, как минимум, покачнулся.
Во-первых: Конан ещё никогда не выглядела такой довольной.
Во-вторых: конспирация, кажется, слишком далеко зашла.
— Я, — чуть не закашлялся самопровозглашенный Учива, — не гей.
Янтарные глаза Ангела Акацуки светились тихим тёплым весельем.
— Возможно, — позволила она, приподняв уголок губ. — Но ты всё равно участвуешь.
— Я никогда не участвовал в референдумах, — вяло возразил Итачи.
— Мы назначили Дейдару специалистом по культурным коммуникациям, напишите вместе речь.
Что?
— Какузу занимается экономической стороной вопроса. Вы туда привезёте сувениры из Аме и продадите. И ты также устроишь автограф-сессию.
Что?
— Что? — озвучил свою единственную мысль Итачи, стараясь не выглядеть ошарашенно. — А как же биджуу?
— Данзо мёртв, — с миролюбивым видом ответила Конан. На её спокойном лице мелькнула и исчезла лёгкая, почти эфемерная, как утренний туман, улыбка. Итачи невольно засмотрелся. — Это значит, что можно изучить другие рычаги управления мировым обществом в ближайшее время. Не нервничай, на собрании обсудим подробнее.
Итачи вдруг предположил, что Пейн наверняка о планах Конан не знает. Иначе с чего бы ей приходить лично, будто невзначай, если для важных новостей и обсуждений существовал административный понедельник. Озорство на обычно кукольном лице после этого осознания показалось логичным.
Конан, на памяти Итачи, обычно не имела голоса. Когда он был, то последнее слово оставалось за ней, как бы не возражало Алоэ, которое имело тенденцию ненавязчиво командовать, и как бы хладнокровно не выступал Пейн.
Значит, раз она решила, что Дейдара теперь не только террорист, но и специалист по культурной подоплёке, Какузу не только хладнокровный наёмник, но и специалист по… рекламе, пожалуй, то вероятность отвертеться от участия в референдуме по правам гомосексуалистов равнялась почти нулю.
Итачи вдруг понял, что имел в виду Джирайя, когда сказал, что книги могут изменить мир. Но Отшельник умолчал о простой истине «что посеешь, то и пожнёшь», и Итачи чувствовал себя странно. Он не так планировал подойти к вопросу о личной свободе. Он вообще ничего не планировал, всё как-то само собой получилось. Из-за Саске с его отказом от кровожадной мести, из-за Сасори с его кризисом среднего возраста, или как там, из-за благородной смерти Данзо.