Шикаку получил от него натянутые вожжи. Ответственность и страх совершения тяжёлых ошибок пришли к нему вместе со шляпой.
А Третий с превеликой радостью ушёл на пенсию. И гонял чаи со своими учениками.
Ну, он заслужил покой.
Шикаку считал, что лично он, как Нара, не заслужил переданной ему в руки проблематичности. С другой стороны, нельзя считать проблемы проблемами, лучше расценивать их как задачи, так меньше вероятности махнуть рукой и позволить эволюции творить свой жестокий суд.
— Хьюга цензурят свою библиотеку, — наконец сказал он. — Иноичи, тебе надо убедиться, что маленькая Хината прочла «Мемуары», и доложить о её мыслях. Мне, лично. У тебя, вроде как, почти прямой контакт с Кибой, верно? Саске сейчас занимается внутренней безопасностью Конохи и коллаборирует с нашей внутренней разведкой. Если Хината решится на реформацию, она сама будет знать, с чего стоит начать, — или с кого, умолчал последнее Шикаку. — Если Хьюга начнут меняться и изменения пойдут к лучшему, Курама задумаются. Им не понравится их отставание от прочих кланов.
Тогда и театр будет, и об остальных реформах можно будет задуматься, — заключил про себя Пятый. За положительные изменения в Конохе он был готов взять на себя грех; но лучше уж срезать старые больные ветки и дать место новому под солнцем, чем позволить гнили погубить дерево. С Хьюга дела пока обстояли не так плохо, стагнация ещё не поставила их на колени, но уже склонила. Курама нужно было срочно заняться своим выживанием, они нуждались в новой свежей крови для рождения здоровых талантливых детей. Удивительно, что проблемы селекции ударили по ним первыми, но ещё не замахнулись на Бьякуган. Шикаку не был силен в генетике, впрочем.
Гильдии же, наверное, сами всё между собой решат, когда закончат тасовать сферы своего влияния при новой власти. Если победители окажутся традиционалистами, можно будет что-нибудь придумать. В конце концов, задачи надо решать по мере поступления.
Иноичи склонить к пиву на рабочем месте, к сожалению, не получилось. Старый друг на предложение выпить поспешил откланяться, чтобы зайти в полицию Учиха и поймать за рукав Кибу. Шикаку махнул рукой агентам АНБУ вернуться на свои посты. Его ожидала скучная и муторная бумажная волокита.
К вечеру уставшие глаза отказывались воспринимать текст. Нара неохотно надел очки для чтения — помогло с переменным успехом.
— Ничего, ничего, — ободряюще сказал он сам себе, — вот сейчас закончу эту кипу и покурю, потому что заслужил. А потом наемся до отвала такояки. Закажу себе шариков двенадцать на вынос и ни с кем не поделюсь!
— Даже со мной? — скрипнула дверь кабинета.
— Особенно с тобой! — громко заявил Шикаку, улыбаясь. — Проходи, проходи. АНБУ, оставьте нас, пожалуйста.
Чоза в два широких шага оказался у стола и медленно опустился в кресло для посетителей.
— Ну что, какие новости? — спросил Пятый.
Глава Акимичи потёр подбородок.
— Да вот, — ответил после небольшой паузы, — не нахожу серьёзного повода отказать Наруто в его желании вступить в АНБУ. Пока условились, что Джирайя возьмёт его с собой путешествовать на год, чтобы азам своего ремесла научить. Но мальчик, надо сказать, прирождённый инфильтратор и шпион даже без своих уток. Генма верно отметил, что у Наруто чистый талант актёра, к тому же его способность к хенге, пожалуй, уникальна, не говоря уже о навыках разговорить и расположить к себе кого угодно. Я посоветовал дотерпеть до создания театра, чтобы ребёнок успел там постажироваться, скажем так. Два года в запасе есть, или хотя бы полтора.
— Джирайя обеспокоен Акацуки и их проектом с биджуу, — заметил Шикаку.
Чоза важно кивнул:
— Именно поэтому Наруто лучше спрятать. Но спрятать так, чтобы ему самому это было полезно.
— А что по поводу Сакуры? Есть возможность использовать связи гильдии её семьи?
— Они торгуют шёлком, насколько мне известно, так что варианты есть. Я бы посоветовал дипломатию. Тем более, она на короткой ноге с верхушкой Суны, так что это надо будет использовать. Пятая Казекаге и её братья будут более расположены к предложениям Конохи, если таковые будут поступать от знакомого им человека.
— Разумно, одобряю. Но кто её обучит?
— Цунаде набирает себе учеников с хорошим контролем чакры. Маленькая Сакура может и не станет ирьенином, но ей и так нужен учитель по фуиндзюцу. Если Джирайя заберёт Наруто на год, она не успеет выучиться у него. Остаётся только Цунаде, потому что социальная реабилитация Орочимару идёт медленно.
— Это оставит Саске в Деревне, в то время как его друзья будут скитаться по миру, — нахмурился Шикаку. — Он потянет разлуку?
Чоза миролюбиво фыркнул:
— С ним молодое поколения Корня и Киба. Скучать ему не придётся. Более того, Ино-чан договорилась о менторстве в кендзюцу, да ещё и не с кем-нибудь, а с самой Узуки Югао; а поскольку Цунаде занимается Гекко Хаяте, то…
— То Узуки не рискнет покинуть Деревню надолго в любом случае, потому что очень любит своего жениха, — резюмировал Шикаку. — Таким образом, Ино в ближайшем будущем тоже будет в Конохе.
— Как-то так, да, — согласился Чоза. — Удивительно, что Иноичи тебе этого не сказал.
— Неа, отнюдь не удивительно. Его единственная дочь решила действительно научиться владению мечом, чтобы потом орудовать Кубикирибочо. Зная Иноичи, он до сих пор в шоке, — не без хитрости улыбнулся Шикаку. — Но будь я на его месте, лучше бы не было. Благо, Шикамару ещё генин, и мне не нужно пока думать о его судьбе. Как Чоджи?
— Нормально. Я провёл серьёзную воспитательную работу с Асумой, и теперь он будет должно относиться к своим подопечным.
— Он жив вообще?
— Жив, пребывает в депрессивном эпизоде. Я ни о чём не жалею.
— И не должен жалеть, — помрачнел Пятый. — До сих пор не понимаю, как при таком талантливом, выдающемся, великом отце мог вырасти такой сын. И ведь Асума не дурак, только… недальновидный разгильдяй.
Ситуация в Лесу Смерти показала Шикаку неприятную истину, что Шикамару брал пример с абсолютно неправильного человека. Тень отбрасывать надо от могучих и могущественных, чтобы перенять нужные навыки. Сын оказался максимально неразборчив, и это горчило.
— Не стоит чрезмерно злиться на Асуму, — покачал головой Чоза. — Просто такой он человек. Его надо иногда… упорядочивать. Напоминать ему, кто он такой и что обязан делать.
— Мы не няньки, — скрипнул зубами Шикаку. — Уж от сына Третьего можно было бы ожидать способности принимать свои собственные решения.
— Способность мыслить объективно и беспристрастно — это роскошь. Такая же роскошь, как сочувствие, — печально улыбнулся Чоза. — Сколько людей на это способно? Сколько, если смотреть на то же население Конохи? А я тебе смогу назвать приблизительную цифру, если захочешь.
— И как ты это сделаешь? — приподнял бровь Шикаку.
— Третий помечал в специальном документе людей, которые хоть как-то, на виду или нет, помогали маленькому Узумаки Наруто, — очень просто ответил Чоза, и Шикаку замер. — Ниндзя, клановых и бесклановых, членов торговых гильдий, редких аристократов, пенсионеров, детей — людей всех возрастов и сословий. По поводу мальчика он был прекрасно осведомлён, хоть у него и были связаны руки — для чего-то ведь служит его волшебный шар. Немного таких людей, Шикаку. Был у него и список агрессоров — всех же не задушишь в переулках, верно? Вот тебе и пожалуйста: мыслящие и добрые, слепые и злые, а между ними безымянная и безликая серая масса. Статистика ужасающая, кровь в жилах стынет.