Катерина Снежинская
ПЕРВАЯ ПОСЛЕ БОГА
Глава первая. Здоровых людей нет! Но есть не дообследованные пациенты
Пациенты делятся на две категории: одни считают, будто хирурги — это обычные люди, только со скальпелем. Мастаки вроде столяров или швей. Иные принимают их за богов. Но ошибаются и те и другие. Помните, коллеги: вы первые после лорда Солнце. Он распоряжается судьбами, а хирурги жизнями.
Вот чего в два часа ночи не хватает для счастья? Жёсткой как доска кушетки, накрытой давно нестираной простыней, и хлипкой ширмочки, отгораживающей от всего. Рухнешь плашмя, пристроишь гудящие от усталости руки под тощей подушкой, закроешь глаза — и спать, спать, спать… И чтобы снилось что-нибудь хорошее. Например, ничего: темнота, пустота, тишина. Такое вот оно настоящее счастье на седьмой час дежурства в приёмном отделении, будь всё неладно.
Но недаром же философы твердят: “Ощущение счастья скоротечно!”. Правильно, нечего расслабляться, привыкнешь ещё. Как потом мириться с суровой правдой жизни?
— Доктор Кассел, — за плечо трясли настойчиво, со знанием дела. Сразу чувствовалась практика: говорить надо негромко, но вкрадчиво, постоянно повторяя «доктор». И не прекращать трясти. А то врачи по ночам как опоссумы. Тоже любят мёртвыми прикидываться. — Доктор Кассел, вас в приёмник вызывают.
— Найдите Рейгера, — буркнула Дира в подушку.
Просто так буркнула, для порядка. Ясно же, что не отстанут, раз уж будить решились.
— Доктор Рейгер на операции и доктор Шеллер занят, — профессионально-извиняющимся тоном отрапортовала сестра.
Читай: «Я, конечно, всё понимаю, и мне тебя даже жалко. Местами. Но деваться некуда, дорогуша. Поднимай свою пятую точку и неси её в приёмный покой. А если б ты не наорала с утра, то я, может, ещё минут пять поспать дала».
— Что там? — сдалась Кассел садясь.
Сколько не три лицо, а муть перед глазами никуда деваться не желает. Умыться бы, да воду ещё до обеда отключили — водяные засор устраняют. А поскольку главврач, многоуважаемый доктор Зубер, им перед праздником Весеннего Равноденствия премию зажал, то в ближайшие двое суток воды можно не ждать. А умываться дистиллированной всё равно, что бумагой физиономию протирать — эффект тот же.
— Массовая травма, — мило улыбаясь ротиком, подведённым карамельно-розовым, сообщила Микка.
Ну, точно, а кто ещё? Наверняка в орлянку разыгрывали, кому будить идти. Не любят её медсёстры, ой не любят. Недаром же прозвищем Доктор С наградили. Хорошая кличка, многофункциональная. Каждый расшифровывает в меру своей фантазии и озлобленности: Доктор Стерва, Доктор Сволочь. Даже Селёдка, но это уже от мужиков.
— Иду, — кивнула Дира, ногой нашаривая под кушеткой мягкие тапочки, сгребая рассыпавшиеся волосы в узел.
Мистики утверждали, что к созданию Вселенной руки трое близнецов приложили. Но Кассел была глубоко убеждена: дева Ночь и её светлый братец лорд День никакого отношения к этому делу не имели. А вот Хаос от души повеселился и, вероятно, его вечеринка до сих пор не закончилась. В доказательствах теория не нуждалась. Чтобы убедиться в её правоте, достаточно заглянуть в приёмный покой Больницы Экстренной Магической и Традиционной Помощи часа в два ночи. Как раз тогда, когда мир не то чтобы с ума сходит, но в адекватности его возникают серьёзные сомнения.
Холл, выложенный кафелем, как коробочка бархатом, напоминал вокзал во время прибытия экспресса. Ну, или бал в больнице для умалишённых. Зелёные и красные огни распределителей над раздвижными стеклянными дверьми мигали в несинхронном ритме, от которого даже у здорового человека немедленно начиналась аритмия. Цветные розблески отражались от белых стен, пола, потолка. Мельтешили, рождая тени даже там, где их нет и быть не может — всё заливал безжалостный белый свет бестеневых драконовых ламп.
Без такого освещения не обойтись, но и проблем оно создавало немало — мечущихся духов-эвакуаторов, заведующих профильным распределением больных, почти невидно. Конечно, если столкнёшься с ними, то ничего страшного не произойдёт, врут сплетники. Не умеют призраки проклятья накладывать. Но всё равно неприятно, будто в прорубь нырнул. Да и сами эвакуаторы обижались, когда сквозь них проходили.
За длинной стойкой у стены холла орали регистраторы. Они всегда орали, будто на пожаре — профессиональный перекос. Как и умение общаться по трём кристаллам связи одновременно, при этом успевая ещё и формы заполнять, выдавать выписки, искать информацию в картотеке. За эти таланты им не только вопли прощали.