— За-ем?
Вот уж лучше бы рот на замке держала — меньше бы слюнями булькала.
— Зачем, зачем?! Затем! — рявкнул Нейрор. — Мне доктор Кассел нужна, вот зачем! А ты с какого-то перепугу помирать собралась!
— Я не… — слово «доктор», конечно, выговорить она так и не сумела, вышло лишь бессмысленное блямканье.
— А кто ты? Решила переквалифицироваться в вязальщицу носков? Или в цветочницу? Всех излечим, кроме себя? Вот уж никогда бы не подумал, что перед такой мелочью ты пасанёшь! И…
Он что-то ещё кричал, даже руками размахивал. Только Дира его уже не слышала. Хотела было возразить, мол, никакая это не мелочь. Но не сумела даже рта раскрыть — челюсть свело судорогой и горло будто пятернёй сжало. А на сложенные поверх одеяла ладони быстро-быстро закапали… слёзы?
Как это так получилось, Кассел и сама не поняла. Но получилось вот. Дира действительно рыдала, размазывая сопли по нейроровскому халату, за него же цепляясь. А Март её по голове гладил, бормоча что-то бессмысленно успокаивающее.
Вероятно, чудеса на свете всё же случаются.
Платье было хорошо. Наверное. По крайней мере, плохое бы Бэра не выбрала. Уж в чём, в чём, а в моде и дорогих шмотках кузина разбиралась. Но обилие страз и кружев — а из чехла ещё и перья высовывались — Диру откровенно смущало. Конечно, выписка — это знаковое событие. Но для вечернего наряда как-то мелковато.
— Я просила одежду мне привезти, — Кассел решительно застегнула мешок. — Сомневаюсь, что за несколько месяцев мода настолько изменилась, что в шелках по улицам ходят.
— По улицам в чём только не ходят! — отмахнулась Бэра, в картинной позе на больничной койке развалившись и пощипывая ей же принесённый виноград. — Но вообще-то прямо отсюда мы едем в Иллюзион, потом в ресторан, а дальше…
— Кутить, я знаю, — мрачно перебила веселящуюся сестрёнку Дира. — Но в этот раз без меня. Во-первых, мне нельзя. А, во-вторых, ни малейшего желания веселиться не испытываю.
— А к чему желание испытываешь? — кузина приподняла тонко выщипанную бровку. — К тоске и страданиям?
Кассел молча прохромала к окну, за которым снег сыпал, смазывая чёрную обнажённость деревьев и могильную мрачность прелых листьев. Не первый снег в этом году. Но набухшие серо-сизые тучи дарили надежду, что этот не растает.
Дира села на подоконник, подтянула ногу. По палате она уже и без трости передвигаться могла, а вот для того, чтобы в коридор выйти, палка всё ещё требовалась. И икру порой судорогой сводило.
— Диагноз ясен, — пропела Бэра. — Страх неизвестности и непонимание, как жить дальше. Ну так давай я тебе объясню. Сейчас мы превращаем гнездо на твоей голове в причёску, рисуем лицо, ты напяливаешь это шикарное платье и…
— Я же сказала, что никуда с тобой не поеду! — огрызнулась Кассел.
— Хорошо, со мной не поедешь. А с господином полковником соизволишь посетить премьеру, о которой столица уже месяц сплетничает?
— С каким полковником?
— А ты многих знаешь? — усмехнулась красавица, изящно отправив виноградину в рот. — Лично я только одного — господина Нейрора. И по секрету, между нами, девочками, скажу, что увеселительная программа придумана не мной, а вышеозначенным господином. После ресторана же он намеривается отвезти тебя в дом, который снял. Не зеленей. Это крёстная фея, в смысле, со всех сторон замечательная кузина разболтала о твоей бедственной ситуации. Вот он и поступил как настоящий рыцарь. Деньги за аренду я с твоего счёта списала. Потому никому ничего ты не должна. В сём съёмном доме благородный Март собирается оставить тебя в гордом одиночестве и целомудрии. «Пока она сама не позовёт!» — конец цитаты. Меня же берут довеском, чтобы — не дай Дева — никто это мероприятие за свидание не счёл. Ну так как, едем в Иллюзион?
Бэра сунула в напомаженный ротик сразу две виноградины, с интересом за сестрой наблюдая. А Кассел смотрела в сад — на бесшумно падающий снег — водя по стеклу пальцем.
Нейрор-лечащий врач — это одно. Тираничный, требовательный и, пожалуй, безжалостный. Доводящий до отчаянья, до слёз в подушку, а ревела Дира в последнее время больше, чем за всю прожитую жизнь. Никогда не жалеющий, никогда не сочувствующий, язвительный. И порой сидящий у её кровати, когда она спала. Точнее, это Март думал, будто пациентка спит.
И шажок за шажком заставляющий саму поверить в выздоровление. В то, что ничто не потеряно и всё ещё можно вернуть.
Но Нейрор… Кто? Кавалер, ухажёр, потенциальный любовник? В общем, это совсем иное.