— Конечно, — обрадовала его Дира. — Вы можете мне его позволить в качестве награды за спасение наших зад… эм… любимого отделения от неприятностей.
— И всё-таки подумайте о смене места, — постукивая пальцами по столу, посоветовал заведующий.
Это уже не угроза была, а прямое обещание: «Не работать тебе здесь, многоуважаемая доктор Кассел. По крайней мере, пока я начальственное кресло занимаю — не работать».
И это очень, очень плохо.
— Сочту это за ваше согласие, — заключила доктор. — Я могу приступить к своим прямым обязанностям?
— Только консультации, — то ли махнул, то ли в судороге дёрнул рукой Рейгер. — Допуск вам не я подписывал.
Ну и на том спасибо. Немедленное увольнение Дире не грозило. По крайней мере, до тех пор, пока нового врача на место Лангера не найдут. А за это время многое случиться могло.
— И зачем ты, душа моя, начальство злишь? — строго поинтересовалась леди Эр, когда врач из сиятельного кабинета вышла.
Секретарша весь разговор явно не только прекрасно слышала, но и видела — на то она и призрак.
— Разве это злить? — грустно вздохнула хирург. — Я планировала у него кусок печени выгрызть, а получилось только кровь немножко попортить. Нет в мире совершенства.
— Что-то мне подсказывает: нервничаешь ты, доктор Кассел, — призрак сдвинула очки на кончик носа, подозрительно врача рассматривая. — И, кажется, нашёптывает мне это жизненный опыт. Осмелюсь предположить, данная нервозность с мужчиной связана. Тем самым, который сюда утром наведывался.
— Каким ещё мужчиной?!
— Представительным таким, — охотно пояснила секретарша. — По виду военным, с тростью. Никого не напоминает?
— И что ему нужно было?
— Да, собственно, не так много. Вот, лютики принёс. Я их уж по собственному почину в вазу поставила. Ты же всё равно забирать не станешь, — леди Эр кивнула на замысловатый букет из роскошных нежно-розовых, кремовых и белых цветов. — А на словах велел передать, что оговорённые два месяц не побеспокоит. Но визитку — на случай, если что-то потребуется — оставил. Сказать, где визитка-то лежит?
— Не надо, — выдохнула Дира, тяжело на стол опираясь — от накатившего облегчения аж позвоночник обмяк. — Оставь себе. И если он ещё раз явится, скажи, что я померла.
— Шутишь? — неодобрительно поджала губы секретарша.
— Шучу, — согласилась Кассел. — Но ты всё равно передай. И знаешь что? Я ненавижу розы.
— Согласна. Мне тоже бриллианты куда больше нравятся, — кивнула Эр, возвращая очки на место. — Только почему-то не дарит никто. Да и при жизни не баловали. Всё-таки мужчины удивительно недогадливы. И это, надо заметить, отравляет радость бытия.
А вот тут Кассел правоту секретарши никак признать не могла. Повышенная догадливость мужского пола лично её бытие только усложнило бы. Пусть уж розы. С ними приёмная завотделением даже уютнее стала. Всё польза.
Проекция, таинственно подсвеченная оранжево-жёлто-красными переливами, смахивала то ли на ёлочную игрушку, то ли на ведьминский хрустальный шар, то ли на корзинку с нитками, в которую целую стаю котят запустили. Но ни на что серьёзное, научно-медицинское она не походила точно. Что не мешало Дире напряжённо хмуриться, тыча пальцем в паутинное переплетение сияющих шнурков и клякс. В этот момент доктор сама колдунью, пытающуюся разглядеть туманное будущее, напоминала.
И грядущее ей явно не нравилось.
— Слушай, док, а у тебя муж есть? — скучливо поинтересовался младший Варос, нервно косясь на проекцию.
Бравый спортсмен, на смотровой кушетке развалившийся, прилагал поистине титанические усилия, чтобы выглядеть вальяжным, гордым, и утомлённым творящейся тягомотиной — крутым, в общем. Вот только вид собственных мозгов, рядом крутящихся, его слишком откровенно нервировал. Да и бурчание Кассел, походящее не то на заклинание, не то на грязные гоблинские ругательства, настораживало.
— Муж есть, — хмуро ответила Дира. — Но я не замужем. И если ты хочешь убедить меня, что не обсудил уже это проблему с половиной больницы, то придётся очень постараться. И всё равно не поверю. А лучше вынь-ка ты, наконец, руку из-под головы и ляг нормально. На меня впечатление можно не производить. Лучше покажи, что у тебя в левой височной доле творится.
— Так ты разрежь да посмотри, — радостно скаля безупречные зубы, ответил Рейн.
Но послушно вытянулся, как требовалось. И даже ногу, лихо на колено закинутую, выпрямил. Хороший мальчик. В смысле, пациент идеальный.
— А всё-таки чего ты не разведёшься? — не отставал блондин.