— Не спишь, Захар? — спросил Каргополов.
— Да нет. — Захар оторвался от книги. — Наверстываю, скоро уже зимние зачеты…
— Леля приглашает на чай. Голубичного варенья где-то добыла, копченый муксун есть. А заодно хочет что-то сказать тебе…
В клетушке, отгороженной досками, едва помещались топчан, грубо сколоченные обеденный стол, книжная полка да два табурета. Но здесь чувствовалась женская рука: всюду белые занавески, каждый предмет на своем месте, пол отмыт добела.
— Ой, ребята, что делается на дворе — прямо светопреставление! — говорила Леля, зачесывая перед зеркалом пшеничную россыпь стриженых волос. — Страшно подумать, что теперь делается на Амуре! Зоря, от Настеньки ничего нет? — неожиданно спросила она.
— Да нет. — Захар настороженно посмотрел на Лелю. — А ты чего-нибудь узнала о бригаде?
— Ты только панику не пори, — с обычной своей резковатостью ответила она. — Я слышала разговор Бутина с Ваней Сидоренко, они ужинали в столовой. Иван Сергеевич говорит, будто одну колонну пурга захватила на Амуре и до сих пор нет никакой связи.
— И далеко? — Голос Захара дрогнул.
— Где-то между Вознесеновкой и Малмыжем… Ваня предложил, как только кончится пурга, послать лыжников с продуктами и медикаментами.
Пока Леля накрывала стол и разливала чай, никто не обмолвился ни словом. Захар был мрачен и задумчив. Лицо его было странно пегим: морозная смуглота доходила до лба, ушных раковин и подбородка; дальше везде — белая кожа. На темном обмороженном лице особенно ярко поблескивали глаза.
— Иван, замолви за меня словечко, когда будут набирать лыжников.
— Не выйдет, Захар. Нельзя рисковать покалеченной ногой.
— Тогда я сам пойду.
— Получишь выговор.
— Ну и черт с ним, с выговором! Как ты не поймешь? Леля, объясни хоть ты ему — не могу же я сидеть в тепле, когда там, может быть, люди погибают.
— Да чего ты к Леле апеллируешь, буйная головушка? — усмехнулся Каргополов. — Думаешь, я сам не понимаю? Да только смотри, чтоб тебя самого не пришлось спасать.
— Так уж и спасать! Ну, где ты меня спасал?
— А на Силинке искупался, помнишь?
— Ну, так то…
— Вот то-то и оно! — перебил его Каргополов. — Я тебя, Захар, конечно, понимаю: там Настенька. На твоем месте я бы тоже, может быть, так поступил. Но пойми, твое присутствие ничуть не облегчит им положения.
— Зоря, ты бы лучше подумал о том, как скорее закончить комнату, — вмешалась Леля.
— А как ее закончишь, когда досок нет. Везти не на чем.
— Бригаду попросил бы. По паре досок принесет каждый, вот тебе и вся недолга, — подсказал Каргополов.
— С комнатой успеется, — пробубнил Захар и решительно добавил: — Все равно, как только кончится пурга, пойду на лыжах.
Пурга стихла в ту же ночь.
Утром по пути на работу Захар, утопая по колена в снегу, допытывался у Каргополова: замолвит тот за него слово или нет в комитете комсомола, когда речь пойдет о добровольцах-лыжниках?
— Видно, Захар, мне от тебя не отбояриться, — смеялся Каргополов. — Черт с тобой, замолвлю!
Захар работал на стропилах, когда снизу его окликнул Пригницын, привезший доски.
— Га, здоров, Жернаков! Записочка тебе от товарища Каргополова.
Захар спрыгнул в сугроб. Не обращая внимания на болтовню Пригницына, он пробежал глазами записку:
«Кажется, опоздали мы с тобой, Захар, — говорилось в записке. — Отряд лыжников уже укомплектован и скоро выйдет. Сидоренко не возражает против твоего похода, учитывая, что там Настенька. Решай сам: успеешь собраться — можешь идти».
Оставив за себя Толкунова, Захар кинулся домой. Там прихватил рюкзак, лыжи и охотничий нож, а вскоре уже мчался в продовольственный магазин. Выкупил месячную норму масла, которую берег до приезда Настеньки, взял трехкилограммовую буханку хлеба, пять банок рыбных консервов и, спрямляя по снежной целине путь, понесся в Пермское. Велико же было его огорчение, когда еще с бугра он увидел на Амуре темную цепочку лыжников. Они были под Эконьской сопкой — километрах в восьми.
Да они ли это?
Забежал в комитет к Ване Сидоренко.
— Ушли лыжники? — Он сбил на затылок ушанку, вытер пот со лба.
— Ушли. А ты где был?
— Да где! Каргополов промариновал: обещал сразу, а сказал только что!
— Страшного ничего нет, — успокоил Сидоренко, — и без тебя там управятся.
— Нет, все-таки… Я догоню! Там же Настенька!
— Смотри сам.
Захар поглубже натянул ушанку, кивнул Сидоренко и бегом выскочил из кабинета.