Но Аниканов уже не слушал Захара — он получил пищу для своих «разносов». Теперь на каждом собрании он будет повторять рассказ о том, как в его присутствии Жернаков охаивал и поносил стахановцев и стахановское движение. Неважно, что еще говорил Захар, неважно, какую мысль он отстаивал. Важно то, что он сказал: «На стройке похабят стахановское движение».
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Кажется, еще никогда жизнь Андрея Аниканова не складывалась так счастливо, как в последний год. Еще прошлой осенью он получил великолепную квартиру с паровым отоплением и обставил ее отчасти казенной, отчасти кузнецовской старомодной мебелью. Нынешней весной приехали его родители. Они поселились в добротном доме, построенном общими усилиями Кузнецовых и Рудневых. Теперь Аниканов-старший, работая возчиком в столовой лесозавода, «набирал силу»: огораживал двор высоким дощатым забором, истово корчевал свой участок под огород и сад, уже выкармливал трех розовых поросят; его двор с утра до вечера оглашался приятным сердцу куриным кудахтанием, петушиным пением. Все шло как нельзя лучше.
Иногда к родителям наведывались Андрей с Кланькой. Их принимали как дорогих гостей: на сковороде шкворчала яичница с салом, появлялись литровые бутылки с брагой.
Каждый день, раскрывая свежий номер городской газеты, Герасим Миронович искал свою фамилию — она довольно часто появлялась на страницах газеты: «А. Аниканов». И когда находил, сладостно было на душе Аниканова-старшего. «Молодец, Андрюшка, язви его!» — думал Герасим Миронович.
С тех пор как Андрей перешел в постройком на должность инструктора по организации соревнования, он стал заметной фигурой в городе. Соревнование и раньше было первостепенной заботой руководителей стройки, теперь же, когда появилось стахановское движение, вся работа горкомов партии и комсомола была подчинена этому. На волне нового движения и всплыл Аниканов. А плавать в подобных случаях он умел великолепно: не проходило недели, чтобы в городской газете не появлялось статьи или заметки Андрея Аниканова, прославляющей стахановцев или критикующей руководителей.
На очередной конференции, когда избирали делегатов на краевую комсомольскую конференцию, одним из первых было названо имя Андрея Аниканова.
Это была первая поездка Аниканова в Хабаровск — столицу Дальнего Востока.
Собирая мужа в дорогу, чего только не припасла ему Кланька: от шоколада и сухарей до копченой колбасы и домашнего сала — все было положено в емкий чемодан. «Чего не случается в пути?» — думала Кланька и совала в чемодан Андрея все, что может пригодиться, вплоть до зимней шапки. Но в дороге ничего не случилось, и через три дня Аниканов в числе других делегатов благополучно высадился на хабаровской пристани.
Речь его на конференции была подготовлена еще дома, в минуту наибольшей сосредоточенности. В ней была отработана каждая фраза, каждый поворот мысли. Аниканов выступил с этой речью в первый же день конференции. Он не щадил никого: ни горком партии, ни горком комсомола, ни постройком, где работал; разносил в пух и прах «консерватизм» — знал, где выступает!
— Но, как показал опыт, товарищи, — говорил Аниканов, эффектно выбрасывая руку вперед, — у стахановского движения есть прямые противники и среди комсомольского актива. Недавно мне пришлось столкнуться с таким фактом. Есть у нас в Комсомольске бригадир Жернаков. Как будто и сознательный товарищ, а ставит спицы в колеса стахановского движения. Недавно он мне лично заявил так: «Мы опошляем стахановское движение, когда делаем его массовым». По его словам выходит, что стахановцами могут быть лишь единицы, так сказать, избранные. Нетрудно догадаться, куда это ведет. Это ведет к сужению фронта стахановского движения, а в конечном итоге — к его подрыву.
— А вы поставили в известность комсомольскую организацию, где работает этот товарищ, о его настроениях? — спросил секретарь крайкома.
— К сожалению, нет, просто не успел, — сказал Аниканов, хотя прошло полтора месяца со дня его разговора с Захаром. — Но, я думаю, что по возвращении с конференции мы разберемся и примем соответствующие меры.
— Товарищ Каргополов, возьмите себе на карандаш этот факт, — сказал секретарь крайкома.
— Тут не совсем все так, товарищ Листовский, — отозвался Каргополов из задних рядов президиума. — Я разговаривал с Жернаковым, товарищ Аниканов искажает факты.