Вдруг тревожный, торопливо-прерывистый рев ТЭЦ: «У-у-у!.. У-у-у-у!.. У-у-у!» Тревога! Кажется, никогда еще этот могучий басовитый рев не был таким грозным в своем неистовстве, как сейчас, в этой покойной тишине летней ночи.
Словно подброшенный пружиной, вскакивает Ставорский с кровати, включает свет, и вот он — телефонный звонок:
— Ставорский слушает.
— Товарищ командир! Докладывает карнач мехкомбината! Пожар! Склад импортного оборудования горит…
— Поднять по тревоге отряд, — ледяным голосом приказывает Ставорский. — В пожарную позвонили?
— Так точно.
— Я сейчас буду!
Наскоро натянув галифе и сапоги на босу ногу, кинув на плечи френч, без фуражки (и это было предусмотрено), Ставорский выбегает в коридор. Не разбирая дороги, он мчится напрямую к мехкомбинату. Зарево над мехкомбинатом еще маленькое, но оно разрастается на виду. Вон уж взметнулся вверх длинный язык пламени, озарив окрестности кроваво-красным отсветом.
Опередив его на полминуты, в ворота с диким воем сирен, с яркими фарами одна за другой проскочили четыре пожарные машины. Здесь уже толпились люди, громыхая пустыми ведрами и лопатами.
— Никого не пропускать, — приказывает на ходу Ставорский, — впредь до моего особого распоряжения.
Он кидается к телефонному аппарату.
— Товарища Гайдука! — кричит Ставорский что есть мочи в трубку. — Товарищ заместитель начальника строительства, докладывает командир военизированной… Слушаюсь! Докладываю: на мекхомбинате пожар — загорелся склад импортного оборудования. Пока что только один угол. Да, сейчас проехала. Четыре машины: две цистерны и две с лестницами. Думаю, что быстро справятся. Слушаюсь! Разрешите спросить: здесь, у проходной, скапливается толпа. Как прикажете — впускать или нет? Брандспойты уже работают. Прибежала ночная смена из цехов. Слушаюсь! — И к охраннику: — Без пропусков никого не пускайте.
У проходной снова свет фар, машина нетерпеливо гудит, протискиваясь сквозь огромную толпу. Это Гайдук на своем «газике». Высунувшись из дверцы машины, он кричит:
— Товарищи, не волнувайтесь, зараз пожарныки з ним управятся!
— Так огонь-то, посмотрите, уж половину склада охватил! — кричат ему из толпы.
— Это вредительство!
— Ребята, давайте сами откроем ворота!
И вот кто-то уж кинулся туда, стал раскачивать ворота. Выстрел! Это предупредительный, вверх.
— Прекратить безобразие! — орет Гайдук. — Я зараз!
Он грузно бежит к проходной будке.
— Ну, шо там роблиться?
Сквозь толпу пробивается новая машина — ее непрерывный гудок тонет в шуме людей.
— Товарищ Платов, что же это делается?
— Что такое? Почему ворота закрыты? — спрашивает Платов, выходя из машины.
— Да вот, не пускают, пропуска требуют.
— Открыть ворота! — приказывает он охраннику.
— Не могу, товарищ секретарь горкома, не велено!
— Вызовите Гайдука.
— Слушаюсь!
Пока бегали за Гайдуком, уже половина склада была охвачена пламенем. Прокаленные летним зноем доски стен, засыпанных опилками, просмоленная толевая крыша горели как порох. Люди льнули к забору, заглядывали в щели, кричали:
— Сгорит, ей-богу, сгорит!
— Там же полторы калеки тушат!
— Вода, вода кончилась в брандспойтах.
— Аж земля горит, вон, у стены…
В ярком просвете проходной будки появилась фигура Гайдука.
— Послушайте, что вы делаете?! — накинулся на него секретарь горкома. — Это преступление! Почему не пускаете людей?
— Секретный же объект, товарищ Платов. — И к охраннику: — Открыть ворота!
Створки ворот — настежь, сотни людей, словно водопад, ринулись к огню. Видны лишь лица — тревожные, озаренные красным отсветом пожарища. Гремят ведра, в воздухе, как копья, — багры, лопаты. Совершенно непонятно, кто и когда организовал этих людей, вооружил их и бросил сюда, как и кто руководил ими сейчас, когда, растекаясь, они сплошным фронтом стали обкладывать горящее здание, все туже сжимая кольцо вокруг огня.
А огонь яростно бушевал. Уж рухнула задняя половина склада, и теперь жаркое пламя с треском, гулом плясало над кострищем. Из двух брандспойтов работал один, у другой пожарной машины кончилась в цистерне вода; оказалось, что шланги от машины не достают до озера Силинки. Тем временем у всех на виду красная змейка огня пробежала по самому коньку здания к входному торцу склада, и вот уже вся крыша окуталась черным дымом, а потом враз вспыхнула, как факел.