Захар отошел со своей позиции только тогда, когда в боезапасе не осталось ни одного снаряда.
В старом ивняке у излучины речушки было не менее жарко, чем на поле боя. Тягачи волокли к стоянке подбитые и совершенно обгорелые машины. Одному танку своротило набок башню и покорежило все его внутренности, другому снаряд пробил бортовую броню.
Возле танков копошились санитары, и Захар понял: они вытаскивают останки погибших. Он хотел было подойти поближе, но увидел обугленную голову с верхней половиной грудной клетки и торопливо пошел прочь.
Осмотрев машину, помпотех махнул рукой:
— Безнадежное дело, менять надо башню. А вы идите в санчасть! — прокричал он на ухо Захару. — Агафонов, проводите!
— Восемнадцать человек уже убито, — сообщил Агафонов по пути. — Около сорока раненых и контуженных.
— Как Криволап?
— Эвакуировали в госпиталь.
Возле большой палатки, где помещалась санчасть, Агафонов и Захар увидели несколько санитарных машин. В них спешно грузили раненых танкистов. Неподалеку от палатки на траве было расстелено полотнище брезента. Из-под его края виднелись спокойно раскинутые ноги в запыленных ботинках и крагах. Над брезентом роились тучи мух.
— Убитые, — сказал Агафонов, кивнув на брезент.
Никогда еще не было Захару так жутко, как сейчас, при виде этой шеренги недвижно лежащих ног. Еще сегодня утром эти люди стояли в строю. Еще час назад они яростно нажимали на рычаги пушек и пулеметов, на педали машин — и вот уже ничего больше не делают и никогда не сделают. Скоро они навеки лягут глубоко в землю, чтобы превратиться в тлен.
Долго еще эта скорбная картина бередила душу Захара, отзываясь болью в сердце. Говорил ли он с кем-нибудь, делал ли что-либо, а перед глазами вдруг четко-четко возникала шеренга запыленных краг и ботинок с торчащими кверху носками…
Врачебный осмотр продолжался не более минуты.
— Легкое продувание, — сказал врач медсестре.
Когда кончилась процедура, врач снова подошел к Захару.
— Как слышите? — громко спросил он.
— Левым почти нормально, правым ничего не слышу.
— Не отчаивайтесь, скоро пройдет. По утрам будете приходить на процедуры.
Бой закончился глубокой ночью. Утром стало известно: враг разбит наголову. Вершины Заозерной и Безымянной были как будто срезаны. На поле осталось более шестисот трупов японских солдат и офицеров, множество разбитых пулеметов и орудий. Но в части недосчитывалось немало танков. Два экипажа сгорели вместе с машинами. Двадцать три человека были убиты, сорок три ранены и контужены.
Захар был в палатке санчасти, когда в просвете полога показалась голова Агафонова:
— Что? — спросил Захар.
— Кавалеристы стоят по соседству! Сейчас слышал ржание коней — вон там, вверх по речке.
— А может, это не кавалеристы, а кто-нибудь ехал на подводе? — усомнился Захар.
Они пустились бежать длинными прыжками по галечному берегу речушки, делающей поворот в зеленом коридоре ивняка.
Но вот речка выпрямилась, и они увидели лошадей, а вокруг них голых людей.
— Ясно, купают! — крикнул Захар.
Захар и Агафонов дождались, когда красноармейцы стали выводить коней из воды, и спросили крайнего, какой это полк.
— Его величества первый гренадерский, — весело щуря узкие глаза, ответил тот.
— Нет, серьезно. — Захар подошел ближе, ласково похлопал коня по мокрой шее. — Мы ищем своего товарища, конника.
— А как его фамилия?
— Корольков. Старший лейтенант Корольков.
— Такого что-то не знаю. Ребята, — крикнул конник, — кто знает старшего лейтенанта Королькова?
— Во втором дивизионе есть Корольков, только он не старший лейтенант, а капитан, командир первого эскадрона, — отозвался голос с речки.
— Вон отсекр дивизиона по комсомолу знает, — сказал красноармеец с узкими глазами.
Захар заприметил в воде смуглого сухопарого красноармейца и подошел к речке.
— Слушай, товарищ, подойди сюда на минутку, — позвал он.
Тот легко вскочил на мокрую спину коня, подъехал к берегу.
— Что такое?
— Будь другом, объясни нам, как найти Королькова? Мы из танковой части, по соседству стоим. Пять лет не видели дружка…
— Тут с километр будет, проплутаете долго, — задумчиво сказал отсекр. — Ну уж так и быть, браткам-танкистам надо помочь. Хорошо вчера вы давили самураев. Побитых много у вас?