Сергей Зверев
Первая пуля – моя
Часть I
Глава 1
Это убийство Седой готовил больше трех недель. Одному богу известно, сколько раз у него возникало желание отказаться от этого опасного заказа. Удерживало одно – двадцать пять тысяч «зелененьких», пять из которых он получил авансом. Да, деньги ему нужны были позарез.
Он посмотрел на часы и мысленно скомандовал: «Пора». Перебросив через плечо объемистую сумку, неторопливо выбрался из машины – потрепанного «жигуленка», угнанного из гаража-«ракушки» несколько часов назад. Он был уверен, что владелец не хватится своей тачки раньше следующего месяца, поэтому спокойно оставил ее на видном месте. Закурил сигарету, огляделся и решительным шагом пересек двор. Его худощавое, изрезанное глубокими морщинами лицо скрывал длинный козырек модной кепки. Спортивная куртка с надписью «Мичиган» и темно-синие джинсы делали его моложе. Впрочем, он никогда не выглядел на свои сорок пять. Он был сухощав и подтянут и походил на тренера юношеской сборной по легкой атлетике.
За несколько минут Седой достиг нужного дома – пятиэтажной «сталинки». Вошел в подъезд и принялся неторопливо подниматься по ступенькам. Миновал один лестничный пролет, затем второй. На третьем этаже остановился передохнуть. Закрыл глаза, прислонился к давно не крашенной стенке, прислушался. Сердце почти не сбилось с ритма, а вот в правом подреберье неприятно заныло. Словно кто-то невидимый медленно, с садистским наслаждением стал копаться в его утробе. Отработанным движением Седой сунул руку в карман и вытащил упаковку таблеток. Положил одну в рот и затаил дыхание. Через минуту боль притупилась, а затем и вовсе отошла. Он вздохнул с облегчением. Эта тупая ноющая боль в правом подреберье вконец измотала его, сделала почти психом – на протяжении нескольких месяцев он не мог думать ни о чем другом, кроме как о своей болезни.
«Главное, чтобы не скрутило в самый ответственный момент, – подумал Седой, кладя упаковку в карман. – Иначе труба…»
О том, что у него рак, Седой узнал случайно, попав в больницу с приступом острого аппендицита. Оказалось, причина саднящей боли кроется не в воспалении червеобразного отростка слепой кишки. Тут было кое-что пострашнее… Как ни странно, Седой воспринял эту новость философски. Кому-то же надо пополнять статистику смертности от рака. А он, бывший олимпийский чемпион, волей судьбы переквалифицировавшийся в киллера, – вполне подходящая кандидатура. За три месяца Седой почти смирился с мыслью, что его болезнь неизлечима. Но покидать этот бренный мир, не побывав в Париже, не полюбовавшись Пизанской башней и красотами Ватикана, было чертовски обидно. Увы, отправляться в путешествие по Европе с пятью тысячами баксов (как раз столько лежало у него в загашнике) было смешно. Именно поэтому Седой и взялся за этот заказ.
А заказ был «убойный» – бизнесмен Дмитрий Заславский, баллотирующийся на пост губернатора Московской области. Ничего не скажешь, птица крупного полета. Его убийство на тормозах не спустишь – не тот масштаб. В тот самый момент, когда маленький кусочек свинца протаранит Димину голову, Седого объявят «персоной нон грата». Ладно, если только эфэсбэшники. Уйти от них не так сложно, как может показаться несведущему человеку. Главное, чисто сработать, и тебя будут искать до второго пришествия. А вот кого Седой опасался всерьез, так это заказчиков. Те – ребята покруче, шутить не любят, и если он допустит хотя бы одну оплошность, не видать ему кровно заработанных бабок как своих ушей…
А ведь еще неделю назад Седой был уверен, что аванс придется вернуть. Трудный оказался клиент, ох какой трудный. К квартире не подступиться ни под каким предлогом – суперсовременная сигнализация плюс круглосуточная охрана. В офисе – то же самое, если не круче. Клиента стерегли профессионалы и при малейшей опасности поднимали жуткий переполох. Оставалось одно – воспользоваться снайперской винтовкой. Для того, чтобы разработать план операции, Седому понадобилась еще неделя. Все эти дни, вооружившись миниатюрной видеокамерой, он бесстрастно фиксировал передвижения клиента, чтобы потом, просмотрев видеозаписи в спокойной обстановке, отыскать слабое место в его охране. Как оказалось, клиент строго придерживался распорядка дня только в двух случаях: уезжал на работу в семь тридцать, возвращался в пять сорок пять. Его жена, статная рыжеволосая женщина, приезжала домой чуть позже – в начале седьмого. Но она интересовала Седого меньше всего, хотя, любуясь нежным личиком мадам Заславской, он искренне недоумевал – и как этому недоноску удалось отхватить такую красавицу? Сам Седой никогда не был женат, хотя по молодости едва не вляпался в одну неприятную историю: девушка, с которой он встречался, вдруг объявила ему о своей беременности. Пришлось спешно «делать ноги». С тех пор он старался быть предельно аккуратным в интимных отношениях с женщинами – та давняя история многому его научила…
Тщательно изучая видеозаписи, Седой заметил одну закономерность в поведении телохранителей – они теряли свою обычную бдительность в тот самый момент, когда Заславский возвращался домой. Это было неудивительно – их смена заканчивалась через пятнадцать минут, и парням было явно не до прикрытия хозяина. Они только и делали, что поглядывали на часы, и лишь изредка по сторонам.
«Значит, буду убирать его без пятнадцати шесть», – решил Седой. Оставалось найти место, откуда нужный подъезд хорошо просматривался. Увы, таких мест оказалось раз-два, и обчелся – крыша близлежащего дома да чердак. И вот тут судьба подкинула ему счастливый билетик. Он как раз осматривал чердак двадцать пятого дома, когда услышал разговор двух старушек. Как оказалось, в восемнадцатой квартире, расположенной на пятом этаже, уже полгода никто не живет. Хозяйка умерла давно, хозяин – недавно, а сын после похорон отца уехал за границу. Подобрать ключи не составило большого труда – замок был стандартный. А квартира оказалась настоящим подарком фортуны – из окна спальни прекрасно просматривался подъезд, в котором находилась квартира Заславского…
Поднявшись на последний этаж, Седой снял с плеча сумку. Достал из кармана ключи, сунул один из них в замочную скважину, повернул до упора и потянул дверь на себя. Та с легким скрипом открылась. И хотя он был уверен, что в квартире никого нет, на всякий случай снял пистолет с предохранителя. В темной прихожей пахло застарелым табаком и пылью. Захлопнув дверь, Седой поставил сумку на пол. Натянул на руки тонкие нитяные перчатки и лишь после этого расстегнул «молнию». Вытащив из сумки тапочки, переобулся, чтобы не оставлять следов.
Нужная ему комната находилась в дальнем конце коридора. Мебель в ней была старой, но добротной – деревянная кровать, полированный шкаф, купленный в начале семидесятых, кресло-качалка. Давно не чищенный паркет покрывал полинялый ковер. Здесь было мрачно и тоскливо, повсюду царило запустение. Единственное светлое пятно – фотография на стене. Отец, мать и сын – счастливая семейка, снявшаяся на фоне первомайской демонстрации. Улыбки до ушей, в руках флажки и шарики. Эта фотография навевала на Седого ностальгические воспоминания юности.
Он подошел к окну, отодвинул штору. Подъезд отлично просматривался. Удовлетворенно хмыкнув, Седой принялся распаковывать сумку. Постелив на пол кусок целлофана, разложил на нем все части снайперской винтовки фирмы «Маузер», лазерный дальномер и оптический прицел. Он собирал винтовку неспешно, скупыми отработанными движениями.
Положив винтовку на подоконник, Седой опустился в кресло-качалку и закрыл глаза. До возвращения клиента домой оставалась куча времени, и надо было себя чем-то занять.
– Вы с Дмитрием Сергеевичем вместе уже восемь лет. Поделитесь секретом вашего долгого и счастливого брака…
Людмила Заславская пленительно улыбнулась, отыскивая взглядом журналиста, задавшего этот вопрос. Ответ был заготовлен заранее и даже отрепетирован перед зеркалом, поэтому она нисколько не волновалась. Когда Людмила того хотела, то могла убедить в своей искренности любого собеседника. А сейчас она чувствовала вдохновение. Она была уверена, что со стороны выглядит великолепно – очаровательная бизнес-леди в строгом деловом костюме, умело подчеркивающем женственность; золотистые волосы убраны в классическую прическу. Несколько пушистых прядок, выбившихся из прически как бы случайно, обрамляли ее маленькую головку на манер нимба и придавали выработанному годами имиджу в меру фривольный вид.