– Воду не трать!
Я притворилась, что не слышу. Но, постояв возле «водопада», закрыла краны. Подумала, что вместе с водой утекают и деньги, которыми за нее платят.
Странно. Раньше я вообще про такое не думала. Сегодня деньги словно подобрались ко мне близко-близко. Стоят напротив и дышат в лицо. Попробуй не замечай их…
– Все равно я права, – сквозь зубы проговорила я. – Катя меня понимает.
Тут до меня снова донеслись мамины слова:
– Бывает, Катя, жалость нужная, а бывает ненужная.
И Катин серьезный голос:
– Перестань, Анют… Она еще ребенок!
Я тихо ахнула. Ребенок?! Я?
«Ну Катька! – проворчала я. – Я думала, ты на моей стороне. А ты, оказывается, считаешь меня маленькой.
Предательница!» Я даже треснула кулаком об дверь. Они там на кухне замолчали на секунду. Я снова включила воду.
Подождала и начала потихоньку уменьшать напор… Струя делалась все тоньше и тоньше. А потом я выключила воду.
Потому что услышала, как мама грохочет посудой.
Глава 12
Катина броня
– Вот именно! – сказала мама, швыряя в раковину то ли сковородку, то ли кастрюлю. – Вот именно потому, что мама всю жизнь твердит, будто ты ребенок, ты такая и выросла.
– Ты считаешь, что я сейчас ребенок?
– Сейчас – нет, – признала мама, – но вспомни, как было тяжко. Когда Егор ушел. И ты поняла, что деньги не появляются в ящике по мановению волшебной палочки. Что их надо зарабатывать самой. Вспомни, как ты плакала у меня на этой кухне… Как хотела бросить это свое мерчандайзерство! Как тебя никуда не брали…
И ты осталась.
– За гроши, – горько сказала Катя.
– Зато их платят, – с нажимом сказала мама.
– А Машка тут при чем?
– Пусть привыкает с детства. Что это трудно. К тому же, Кать… Пятнадцать – это не ребенок. Легких денег не бывает. Она должна это понять.
– Что ей делать, если ученица непослушная?
– Пусть ищет к ней подход. Трудится. Мучается.
– Любишь ты, чтобы люди мучились. Нет чтобы просто их пожалеть. – Катин голос задрожал, как пламя костра, который мы как-то вместе развели на берегу речки на бабушкиной даче.
У меня по спине побежали мурашки. Никогда не слышала, чтобы Катя говорила так грустно. Хотелось вжать ухо в дверь, чтобы разобрать каждое слово.
– Ну давай я тебя пожалею! – насмешливо сказала мама так громко, что я отскочила от двери. В прихожей послышалась какая-то возня. Похоже, мама поднимала мои рюкзак и куртку.
– Только не ной понапрасну, – продолжила мама. – Гуся здоров, слава Богу. Ты работаешь. Даже парень есть.
– Угу, – отозвалась Катя. – И мы с ним слетали на выходные в Сочи.
– Что? – ахнула мама.
Послышался странный звук, будто мама выронила рюкзак.
– Он оплатил все… Билеты. Жилье. А перед этим отвел Гусю в «Шоколадницу». Накормил нас пирожными. Помогал Гусе раскрашивать автобус. Знаешь, сейчас рекламируют мультик… Про медвежонка. Забыла, как зовут. А, Паддингтон. И на рекламном листке нарисован автобус. Двухэтажный, английский. Можно раскрасить. Андрей пообещал Гусе отвести его на этот фильм.
– Катька, так у вас все серьезно?!
– Нет. Он меня бросил. То есть… Не совсем бросил.
Сказал, что искал попутчицу. Для поездки в Сочи. И что все наши встречи…
Катя всхлипнула.
– Катюха… – протянула мама.
– Все наши встречи были подготовкой к поездке. Он меня изучал. Поэтому Гусю позвал. А когда мы с ним съездили, то все. Андрей сказал, что это было написано в его профайле на сайте знакомств. Что он ищет попутчицу. А я думала, это юмор…
Катин голос звучал глухо. Наверное, уткнулась маме в плечо. На маме как раз толстая теплая кофта. Заглушает звук, как ковер на стенке.
– Понимаешь, мы с Машкой часто прикалываемся. «ММ»…
Мужчина мечты. Но для нее это прекрасный принц. А для меня… Мне нужна опора. Чтобы с Гусей помогать. Чтобы дома кто-то ждал. И самое ужасное, что я думала: «Андрей – это ММ». А он меня изучал. Как насекомое. Как червяка.
– Ну что ты несешь, ей-богу! – вырвалось у мамы.
– Я пойду, Анька… Перерыв уже кончился. Оштрафуют еще. Эх… Вот бы выиграть в лотерею! А Машу не мучай, пожалуйста.
– Ремня ей не хватает, этой Маше твоей, – громко сказала мама.
Это она специально для меня. Но я не отвечаю. Я не вслушиваюсь. Я стою, прислонившись к стиральной машине и скрестив руки на груди, так, словно пришла на школьную дискотеку и боюсь пошевелиться. Меня приморозило к месту ужасное открытие: у Кати вовсе не простая и легкая жизнь! Она только делает вид, что ей весело жить без мужа, воспитывать ребенка самой, мотаться целый день по городу и проверять, правильно ли разложены на прилавках булочки с маком. На самом деле это броня! Катя спряталась под ней. А я, дурында, и не понимала. Дразнила ее. Скажи, мол, что терпеть не можешь свою работу. А она и правда – терпеть не может. «Работа за гроши», – сказала Катя.