Штукенция показалась мне простой, поэтому я насыпала кофе, закрутила крышку покрепче и поставила конструкцию на плиту. Включила конфорку и принялась ждать. Когда послышалось угрожающее шипение, до меня дошло: я забыла налить воду!
Вскочив, я схватила кофеварку и попыталась отвинтить крышку, обожглась и с воплем швырнула ее в раковину. Грохоту было…
Я застыла, прислушиваясь. Папа не проснулся. «Если человек хочет спать и ему что-либо мешает, – говорил он, – значит, на самом деле он не хочет спать».
Кофеварку пришлось сунуть под струю ледяной воды.
Потом я отвинтила крышку, с сожалением выкинула намокший кофе, насыпала нового и поставила кофеварку на плиту. Вскоре кофе забулькал, расплескался, зашипел.
Дверь в спальню родителей скрипнула.
– Я все-таки разбудила тебя, – повинилась я, когда папа, зевая, заглянул на кухню.
– А который час? Погоди, а чем пахнет?
– Кофе! – торжествующе сообщила я. – Сама сварила! Тебе! Будешь?
– Воды много налила? – проверил папа.
– До пимпочки внутри, – успокоила я его. – Я же видела, как ты варишь, тысячу раз!
– Ну ладно, – снова зевнул папа и уселся за стол, – ухаживай, коли не шутишь!
Я схватилась за кофеварку, но тут же ойкнула и выпустила ее из рук. Раздался неприятный стук, немного кофе вылилось на плиту.
– Помочь?
– Нет, я сама! – крикнула я.
Папа с удивлением глянул на меня, но я отвернулась к плите, ругая себя за то, что так нервничаю и что надеюсь…
– Пап! – выпалила я, а потом снова взялась за кофеварку. – Хотя ладно… Ничего.
– Да что с тобой, в конце концов? – изумился папа. – Все, сядь, я сам с кофе разберусь. Что происходит?
Я на секунду зажмурилась, а потом открыла глаза и вывалила ему все: про курсы на море, про Беатрис и даже про одноклассников, которые были в Испании по сто раз, а я ни разу.
Папа с мамой слушают меня по-разному. Мама перебивает, вставляет свои замечания, комментирует, задает вопросы про то, что я и так собиралась рассказать, в общем, здорово мешает. Она этим похожа на свою маму, мою бабушку, хотя никогда в этом не признается.
Папа слушает молча, отхлебывает кофе, иногда кивает.
Но сейчас мне кажется, что лучше бы я рассказывала все маме. По крайней мере, было бы понятно, еду я или нет.
– Там безопасно, – тараторила я, – в Европе нулевой уровень преступности!
– Да? Хм-м…
– Но я и не буду ходить одна ночью по улицам и клубам. С незнакомцами не стану разговаривать. Буду рядом с учительницей стоять. В море не буду плавать на глубине!
Я говорила все быстрее, уже не заботясь о том, чтобы скрыть волнение. Перед глазами мелькали красивые загорелые испанцы, я слышала, как шумят под окнами волны, я представляла, как захожу в магазин и прошу по-испански взвесить мне пару персиков…
Наконец я умолкла. Папа допил кофе, встал, подошел к раковине и ополоснул кружку. Потом развернулся ко мне и проговорил:
– Да. Это все интересно звучит.
Мое сердце заколотилось. Поеду?! Одна? За границу?
Буду язык учить!
– Если бы не окна, – вздохнул папа.
До меня не сразу дошел смысл его слов.
– Нам надо…
Папа подошел к окну, поднес ладонь к подоконнику.
– Вот, видишь? Нет, встань. Сама посмотри!
Я поднялась, все еще не понимая, чего он от меня хочет.
Папа взял мою руку, поднес к окну. От окна дуло.
– Надо поменять окна, – сказал папа.
– Ага, – сказала я.
– Здесь, в гостиной, в спальне…
– Ага…
– В спальне точно надо. Я у окна сплю, мне прямо в ухо дует. Простужаюсь поэтому.
– Ну да…
– Маш. – Папа развернул меня к себе, заглянул в глаза. – Извини. Но… в общем, не обижайся.
– Я нет, что ты… – промямлила я. – Как я могу…
Мне стоило больших трудов не разреветься при папе.
Но как только я оказалась в ванной, то отвернула посильнее кран с горячей водой и заплакала. От раковины пошел пар, он потихоньку затуманил зеркало.
Папа постучал в дверь ванной.
– Хватит реветь!
– Я не реву!
– Мадам, я не вам, а той девочке, которая плачет.
«Еще и шутит», – рассердилась я и, резко толкнув дверь, едва не сбила папу с ног.
– Эй, поосторожнее!
– Извини!
– Маш, ты в эту Испанию еще сто раз поедешь. Это, может, и небезопасно. Будут к тебе всякие педро приставать…
– Пап, ну не смешно! – с горечью сказала я и закрылась в своей комнате.
Прошлась туда-обратно, зачем-то открыла шкаф с одеждой. «Поговорю с мамой», – решила я. Спрошу у нее напрямую: «Нам точно нужны эти окна?» Папа шутит. Может, все не так серьезно?
Мама сказала, что окна нам и правда необходимы и что я достаточно взрослая, чтобы это понимать и не устраивать истерики.