Убедившись, что, прячась за деревом, он в безопасности, Та-та наконец вспомнил и об охоте. С великой осторожностью он выглянул из-за ствола. Молодая кобыла, почти жеребенок, скакала прямо на него, через мгновение она промчится в трех шагах от дерева. Та-та снова спрятался, и когда лошадь поравнялась с ним, внезапно выступил из своего укрытия и вонзил копье в лоснящийся лошадиный бок. С громким ржанием кобыла взбрыкнула ногами, проскакала по инерции еще несколько шагов, споткнулась и, перекувырнувшись, упала на землю.
Та-та стоял, прижимаясь к шершавой коре, и ждал, пока пробегут мимо последние кони и земля перестанет дрожать от страха под ударами острых копыт. Наконец табун умчался, а вскоре подоспели и остальные охотники.
Та-та добил лежащую лошадь ударом палицы.
— Ва! — крикнул он победно.
— Та-та да ма! — воскликнул У-та, радостно взмахивая копьем.
— Аа да ма, — пробормотала низкорослая У-ма, протягивая к солнцу кривые волосатые руки.
Много дней подряд Семья пировала, объедаясь жареной кониной. Люди набирались сил и крепли с каждым днем. Первая совместная охота вселила в них небывалую уверенность и гордость; всем казалось, что никакой голод им теперь не страшен. Люди были чрезвычайно довольны своей новой ролью; ведь отныне никто не сомневался в том, что они сами себе медведи. Мужчины и женщины поделили между собой обрывки медвежьей шкуры. Спать снова пришлось на сухой траве, зато у каждого на плечах болтался кусочек черного меха с дыркой для головы.
По-прежнему каждый день кто-то должен был ходить в лес за хворостом. Им приходилось забираться все глубже в чащу, потому что у опушки все подходящие ветки уже были обломаны. Однажды Та-та и его спутники — в тот раз их было шестеро, и Ма-ма среди них — наткнулись в лесу на огромную пещерную медведицу с двумя медвежатами. Звери, к счастью, не заметили людей — те умели передвигаться бесшумно, а ветки ломать начинали только после того, как убеждались, что поблизости нет ничего опасного. Медведи мирно брели по лесу, время от времени останавливаясь поковыряться в земле и выкопать какой-нибудь корешок.
Люди замерли при виде хищника. Пещерный медведь был редок в этих краях, и никто из собирателей хвороста никогда не видел других медведей, кроме того единственного, с кем была связана их жизнь в течение долгих лет. Поэтому неожиданная встреча потрясла их до глубины души. Та-та, не побоявшийся вступить в бой с Дарующим Жизнь, сейчас не мог и подумать о нападении. Не потому, что это было опасно и неразумно при обилии другой, более легкой добычи. После всего, что произошло, Та-та считал этого зверя гораздо более близким к себе существом, чем даже Ма-ма: он считал его самим собой. Он представил себе всю Семью с медвежьими головами, и его мысль передалась остальным. Когда медведица скрылась за деревьями, длиннорукий У-та выразил общее мнение, сказав изумленно:
— Ом! Ведь это мы!
Они знали наверняка: если что-нибудь случится с пещерным медведем, то же самое немедленно произойдет и сними — и наоборот. Мысль об охоте на этого зверя была так же невозможна, как мысль о самоубийстве.
Весь обратный путь они проделали в глубоком молчании. Только у самой пещеры Ма-ма задумчиво произнесла:
— Да ма да… — и как-то рассеянно погладила себя по животу. — Ом да, ма да… — Медведей стало больше, и нас теперь много, а скоро прибавится еще…
Прошло много дней. Давно наступило жаркое лето. Солнце палило нещадно, в небе не было ни облачка, даже ночью воздух оставался горячим и душным. В пещере было немного прохладнее, правда, не во внутреннем помещении, где пылал костер. Но люди по-прежнему старательно поддерживали огонь и спали рядом с ним — душевный комфорт, который давала близость очага, был для них куда важнее мелких физических неудобств.
Они несколько раз ходили на охоту: обычно им сопутствовала удача, хотя порой приходилось возвращаться и с пустыми руками, а однажды огромный буйвол насмерть затоптал молодую девушку, оказавшуюся у него на пути. Они освоили некоторые приемы совместной охоты и научились загонять добычу в ловушки.
Казалось, их жизнь, войдя в новое русло, перестала наконец кипеть и бурлить, и как и прежде спокойно потекла все вперед и вперед, не собираясь больше меняться. Беда подкрадывалась медленно и незаметно — с той стороны, откуда ее никто не ждал.
Однажды Та-та, войдя в жилище огня, застал там женщин за странным занятием. Они сидели на корточках, вертелись, принимали призывные позы и что-то бормотали. Прислушавшись, Та-та разобрал слова: