Абсолютно изнеможденные от утренней пробежки, парни едва доволокли ноги до кроватей.
– Через десять минут зарядка, не опаздываем, – смеясь выкрикнул Дима.
– Эй, как там тебя? Яковлев. Считай, что ты труп, – смахивая капли пота со лба, крикнул Цветков.
– Это что за фигня, – закричала одна из девчонок.
– Всё, началось, – отметил Сева, – они увидели свои лица.
Девичий крик перемешивался с матерщиной, которую не всегда услышишь от девочек.
– Цветков, твою налево, – вновь ворвался в палату вожатый, – ты совсем что ли обалдел? Ко мне! Все трое!
Матвей косо поглядел на Севу: – то есть ты хочешь сказать, что это так и должно быть?
– Я не думал, что нас так быстро раскусят, – покраснел Сева.
– Ладно, будь что будет, идем, – вставая с кровати, сказал Матвей.
На кровати сидел вожатый, в руке которого было вафельное полотенце. Он сложил его аккуратно пополам, зубами взялся за середину, а концы начал закручивать к центру, так, что получился такой плотный кнут, с острым кончиком: – это крокодил, не слыхали?
Все помотали головами, как знак отрицания.
– Крокодил, это такое орудие воспитания. Им я буду полировать ваши задницы. Один удар по заднице за каждое матерное слово. Десять за средний косяк и двадцать, как сейчас, за серьёзное преступление. Кончик я смочу в солёном растворе, чтобы было понятнее. У вас троих намечается прекрасная ночка, которую вы проведёте на животе вместо того, чтобы спать на спине. По двадцать каждому. И скажите спасибо, что я не доложил директору лагеря и не выпроводил вас отсюда в родные пенаты. Понятно?
– Нас не выгонят? – испуганно спросил Матвей?
– А ты домой захотел? Нет, братцы, я вас лишу такой привилегии. Будем вас перевоспитывать. И еще, когда собираетесь на дело, тщательней продумывайте сценарий. Так будет проще потом. Увидимся вечером, после отбоя.
Выйдя из вожатской, они увидели размалёванные лица трех девчонок, которые стояли напротив их: – ну что, дегенераты, как теперь это отмывать? – спросила та, которую разукрашивал Матвей. Это была очень симпатичная девчонка, с длинными, до середины спины, темными волосами. Матвей сразу её заметил, еще на вокзале.
– Одеколоном, – ответил ей Сева.
– Раз такой умный, иди и оттирай, – добавила она, – дебилы. Вы что, дикие совсем?
– Ну ладно, девчонки, мы же не со зла, – покраснев, ответил Цветков.
– Посмотрим еще, – закончила она и повернувшись направилась в сторону умывальников.
– Позорище какое, – проведя открытой ладонью по лицу, сказал Матвей, – Сева, ты косячный. Не нужно было тебя слушать.
– Да ладно вам, подумаешь. Не выгнали и то хорошо, – начал Сева, – я, кстати, пошутил на счет того, что это единственное развлечение в лагере.
– Да неужели? – вмешался Цветков, – а ну ка, удиви нас.
– Позже. Надо от этого избавится. И нужно решить, как быть с Яковлевым. А то нас так и будут сдавать при каждом набеге.
– С собой его взять, – предложил Матвей.
– Нет, от таких лучше держаться в сторонке, – заключил Цветков.
– Тёмную ему надо устроить. Ночью накинуть на него одеяло и отделать его по полной, – пробив воздух кулаками, выпалил Сева.
– Ты совсем что ли рассудок потерял? Нас в тюрьму за это отправят с такими выходками, – испугался Цветков, – совсем больной. Тут надо хитростью. Подставить его надо. Что-то сделать, а свалить на него.
– Никого мы наказывать не будем, – вмешался Матвей, – нам и так сегодня достанется. Ты, кстати, не знаешь, что такое крокодил? – обратился он к Севе.
– Не-а. Впервые слышу, ответил тот.
– А еще знатоком лагерной жизни себя называет. Скорее всего, что-то очень неприятное и скорее всего очень болючее, – добавил Цветков.
Вечером того же дня, уже после отбоя, когда лагерная комиссия завершила обход, такое знаете ли шествие начальника лагеря с главными вожатыми. Целью которого является проверка наличия детей в лагере. Дима осторожно зашел в палату, стараясь не разбудить тех, кто уже спит, и дёрнув за кончик одеяла Цветкова, скомандовал: – вставай, и буди своих товарищей. Жду у себя.
Цветков, растолкав уже задремавшего Матвея накинул кроссовки и пошел будить Севу.
В комнате вожатого стоял едкий запах подпалённой спирали от комаров. Он сидел на своей кровати, уперевшись спиной в стену и держа в руках приготовленного «крокодила»: – ну кто первый? Смельчаки есть?
Все промолчали.
– Ладно, тогда я сам их назначу. Учитывая то, что этот упырь не самый главный из вас, – он указал на Севу, – но по его виду сразу видно, что он бывалый в лагерях, он то и предложил вам, двум идиотам влезть в эту авантюру. Ты, жирный, – он ткнул кончиком «крокодила» в грудь Цветкова, – учитывая твой придурковатый вид, согласился сразу, ну а ты, – он перевёл взгляд на Матвея, – поставил окончательную точку в этом непростом, для всех вас, решении. Что же, отвечать будете так же, по иерархии. Первый идешь ты, Палкин, второй Цветков, ну а на десерт, я закушу тобой, Творогов.