Она держится на воде благодаря едва заметным движениям рук и ног. Расстояние между нами медленно сокращается; она уже совсем рядом, смотрит прямо мне в лицо. Луна у меня за спиной отражается в ее глазах двумя крошечными лампочками.
Со сцены девушка казалась мне просто красивой. С расстояния одного фута она выглядит самой прекрасной из всех, кого мне приходилось встречать. Надеюсь, я когда-нибудь коснусь этих пухлых розовых губ, изящной линии подбородка… Глаза зеленые, как трава вокруг бассейна. Так и тянет соскользнуть в воду, но в кармане телефон, а в руке недопитая банка пива.
– Ты смотрел на ютубе видео о людях, которые умирают изнутри? – спрашивает она.
Странный вопрос. Впрочем, на меня любые ее слова сейчас имели бы одинаковое воздействие. Ее голос ясный и чистый; слова покидают горло безо всякого усилия.
– Нет, – отвечаю я.
Она слегка запыхалась, стараясь удержаться на плаву.
– Там собраны разные ужасные ситуации, в которых оказывались люди. Камера фиксирует их лица в самый критический момент. Они смотрят на тебя так, словно уже мертвы внутренне. – Девушка обеими руками смахивает воду с ресниц. – Вот и ты сегодня так выглядел. Будто умираешь изнутри.
А я и не помню, чтобы она поглядывала на сцену, да еще и рассматривала меня – причем достаточно долго, чтобы безошибочно угадать, как я себя чувствую, вынужденный играть эти дерьмовые мелодии!
– Изнутри я уже давно умер. В первый вечер, когда начал играть в группе.
– Так я и подумала. Вот и пыталась тебя подбодрить. Тебе понравился мой танец?
Я отпиваю глоток пива и киваю.
– Сработало.
Она усмехается и на несколько секунд уходит под воду. Вынырнув, убирает волосы с лица и спрашивает:
– У тебя есть девушка?
– Нет.
– Парень?
– Нет.
– Жена?
Я качаю головой.
– Ну хоть друзья-то имеются?
– Настоящих нет, – сознаюсь я.
– Братья, сестры?
– Я единственный ребенок в семье.
– Черт возьми, а ведь ты одинок.
Очередное меткое наблюдение. Хотя в моем случае одиночество – сознательный выбор.
– А кто для тебя самый главный человек в жизни? – спрашивает она. – Родители не в счет.
– Прямо сейчас?
– Да. Прямо сейчас. Кто для тебя самый главный человек в жизни?
Поразмыслив секунду над вопросом, я понимаю – кроме мамы, у меня никого нет. К ребятам из «Гарретт-бэнда» я отношусь прохладно, мы всего лишь коллеги. И поскольку родители не в счет, прямо сейчас эта девушка буквально единственный человек, до которого мне есть дело.
– Полагаю, ты.
Она прищуривается и наклоняет голову.
– Печалька. – Девушка упирается ступней в стенку бассейна прямо между моих ног и отталкивается от нее. – Тогда я, пожалуй, скрашу твой вечер. – Она кокетливо улыбается.
Вот и приглашение.
Я принимаю его, положив телефон на бордюр рядом с опустевшей банкой пива. Снимаю рубашку. Девушка наблюдает, как я соскальзываю в воду.
Теперь наши глаза на одном уровне, и черт меня побери, если она не стала еще красивее!
Мы плаваем так, словно кружимся в медленном танце, стараясь не коснуться друг друга, – хотя совершенно очевидно, что оба этого хотим.
– Кто ты? – спрашивает она.
– Музыкант. Бас-гитарист.
Она хохочет. Смех совсем не такой, как голос – он резкий и отрывистый. И представляете, смех нравится мне даже больше.
– А зовут тебя как? – уточняет она вопрос.
– Лидс Гэбриел.
Мы по-прежнему кружимся рядом друг с другом. Она наклоняет голову, словно пробуя мое имя на вкус.
– Лидс Гэбриел. Имя для лидера. Почему ты играешь в чьей-то группе? – Похоже, она и не ожидает ответа, потому что продолжает спрашивать дальше: – Тебя нарекли в честь города в Англии?
– Ага. А тебя как зовут?
– Лайла, – шепотом произносит она, словно выдавая секрет.
Чудесное имя.
– Лайла, – говорит кто-то у меня за спиной, – открой рот.
Оборачиваюсь через плечо. Позади стоит невеста, держа что-то в вытянутой руке. Лайла подплывает к ней, высовывает язык, и невеста кладет на него крошечную белую таблетку. Лайла глотает ее. Понятия не имею, что это, но как, черт возьми, сексуально!
Она замечает, что я уставился ей в рот.
– Лидс тоже хочет. – Лайла тянет руку к невесте. Та выдает ей вторую таблетку и уходит. Не спрашиваю, что это. Мне все равно. Я так хочу ее, что, будь она Джульеттой, я готов прямо сейчас стать Ромео и принять любой яд, лишь бы она сама положила его мне на язык.
Открываю рот. Пальцы девушки влажные, и таблетка частично размокла, прежде чем попасть ко мне на язык. Она горькая и никак не лезет в горло без глотка воды, но я справляюсь – просто разжевываю.