Но все работало, тут уж люди не сплоховали. Тяжелая плита закрыла люк прежде, чем кто-либо из Первой Стаи успел покинуть станцию.
Сдаваться так легко они не собирались: на плиту изнутри обрушился град ударов. Мне пришлось навалиться на нее своим весом, чтобы хоть немного замедлить разрушение преграды. Уже там я включил передатчик, закрепленный у меня на запястье:
- Это Кароль... Они захватили станцию...
- Кароль? - голос прерывался помехами, я не мог сказать, кому он принадлежит. Вроде бы, Лименко. - Что происходит? Где другие звери?
- Мертвы, - я не лгал. Те существа, что остались на станции, уже не были зверями первой серии, они стали частью стаи. - Первая Стая оказалась сильнее, чем мы думали. Но я держу их внутри, давайте эту торпеду, о которой вы говорили... или бомбу... или что у вас там...
- Кароль, ты тоже погибнешь!
- Скорее! - взмолился я. - Мне и так конец, быстрее вы! Я не хочу умирать напрасно.
Они больше ничего не говорили, а потом я увидел ее... То, что должно было убить их и меня, приближалось величественно, плавно, неотвратимо.
Только теперь я заметил, что удары изнутри прекратились. Они почуяли что-то, отступают! Все равно далеко не уйдут, но мне уже нет смысла держать плиту. Может, я еще успею спастись?
Я оттолкнулся ногами от станции, поплыл вперед на самой быстрой скорости, какую только могло развить мое усталое тело.
Мне удалось двигаться, наверное, секунд семь, а потом грянул взрыв.
Мне показалось, что вся вода вокруг меня превратилась в огонь. От света я ослеп, от шума - оглох, потерял чувство пространства. Но я знал, что совсем близко летают осколки, некоторые даже задевают меня, откидывают назад или в сторону.
Боли не было. Была только какая-то легкость, будто вены мои наполнились воздухом, усталость исчезла совсем. Мне было спокойно и хорошо. Значит, я не ранен, потому что при ранах есть боль, а я чувствовал нечто похожее на эйфорию.
Постепенно мир возвращался ко мне. Вместо слепящего света наступила тьма, но не кромешная, а обычная темнота большой глубины. Я не двигался, мягко опускался на дно, а над собой я видел лишь облака крови.
Они были очень красивые, эти облака... Редкие лучи солнца играли в переливах пурпура и багрянца, освещали причудливые узоры, находившиеся в постоянном движении. Конечно же, это не моя кровь, не может быть моя...Во-первых, я не ранен, боли нет, и мне так легко... Во-вторых, во мне нет столько крови. Если бы столько вытекло, что тогда бы осталось?
Я не мог двигаться, но меня это нисколько не волновало. Даже если я сейчас умру, что с того? Смерть теперь казалась совсем не страшной. Чего я все время боялся? Я думал, будет больно и страшно... ничего подобного! Боли, по-моему, вообще не осталось в этом мире.
За багряными облаками появилось что-то большое, оно двигалось ко мне с поверхности. Перед моими глазами мелькнул белоснежный хвост, потом кто-то подхватил меня, начал поднимать. Мне казалось, я знаю, кто это, но вспоминать не хотелось: любые мысли могли разрушить это удивительное чувство легкости.
Когда меня поднимали, я увидел, что за мной волочился кровавый след, а еще увидел, что у меня нет левой руки. Почти нет: она кончалась на уровне локтя. Должно быть, оторвало взрывом... или срезало осколком. Кость торчит не очень красиво, но мне не больно, так что ладно. Зачем мне левая рука, если я умираю?
Солнечный свет ударил по глазам, и я зажмурился, но не от боли, а от неожиданности. Я оказался прав: боли вообще не осталось. Нигде, ни у кого.
Меня положили на какую-то платформу, начали поднимать. Потом я оказался среди людей, которые мельтешили вокруг меня. Я их плохо видел, но слышал их голоса. Я понимал, что они говорят, но значение их слов меня уже не волновало.
- Вот дьявол, вколите ему обезболивающее...
- Не надо... На глаза его посмотри, у него шок, он вообще ничего не чувствует!
- Боже мой...
- Кто-нибудь, перетяните ему руку, кровь уходит!
- Чем ее перетянуть, проволокой?! Тут же чешуя!
- Чего вы с ним возитесь, посмотрите на его башку, такой осколок не достать! Он вот-вот сдохнет, дело конченое!
- Закрой пасть!
- А что такого? Это всего лишь животное! За борт его - и проблем нет, а то потом еще палубу от его крови оттирать!
- Я сказал заткнись или сам за борт полетишь!
А потом на общем фоне появилось лицо, которое я узнал. Она... сначала я даже думал, что мне мерещится, ведь ее не должно быть на этом корабле, поэтому я усилием воли поднял уцелевшую руку и дотронулся до ее щеки. Это было не больно, просто очень тяжело... Она не исчезла, а там, где была моя рука, остался алый след.