— Она — Святая Посланница, рядовой. Благословлённая Императором.
Глядя на её сияние на фоне тьмы разрушенных дворцов, Кацухиро легко мог в это поверить.
— Это безопасно? — спросил Оливье дрожащим голосом. Он то и дело переводил взгляд с Киллер на мёртвых и умирающих, лежавших на дороге метрах в семидесяти от стены. Среди них двигались неуклюжие фигуры, некоторые ползли по крышам склепов, другие пытались найти путь среди обломков.
— Конечно, нет, — ответила она. — Я сказала вам, что мы встретимся с врагами Императора. В наше время они не живут в безопасных местах.
Правда, похоже, взбодрила его больше, чем любая банальность, и он заметно успокоился.
— Ваша сила — это вдохновение, — произнёс он.
— Это сила Императора, а не моя. Моя вера связывает меня с Ним. Она свяжет нас всех с Ним.
Оливье посмотрел вдоль изгиба стены и кивнул. То тут, то там вспышки лазерных разрядов пронзали руины, но их стало гораздо меньше, чем когда они пришли.
— Думаю, мы готовы.
— Тогда возвысьте свои голоса в молитве и давайте изгоним зло.
Оливье запел, начав одну из своих молитв. Киилер слушала, как сердце бьётся в груди, чуть быстрее, чем обычно. Она смотрела на пламя внутри лампы-гильзы, наблюдая за игрой света на почерневшем металле. Голос Оливье, как и в бастионе, стал подводным течением её мыслей. К нему присоединились остальные пришедшие с ними Несущие Свет, почти четыреста человек.
Каждый из них был светом, ярким пятном в темноте тени Гора. Киилер чувствовала, что гнетущая мгла легла на Дворец, подобно пеплу и дыму, которые затмили солнце и звёзды.
Она снова ощутила душу Императора, но уже скорее не как дерево, а как купол, само небо. Но не всё было в порядке. Купол атаковали снаружи, его поверхность почернела, как внутри лампы, демонические миазмы становились всё гуще, местами даже закрывая исходивший вовне свет.
Дыхание Киилер стало прерывистым, паника грозила поглотить её. И в этот момент почти незаметно рука скользнула в её ладонь, сжимая пальцы. Она ощутила близость Зиндерманна и успокоилась.
Свет. Она снова обратила свои мысли к нему, взяв сияние Императора и бросив его как пламя в свои мысли. Она позволила жару нарастать, превращаясь в огненный экстаз. Всё остальное исчезло: стена под ногами, люди рядом с ней, сотни несчастных душ вдоль стены и в развалинах. Но она различала пятна, разводы на ткани видения Императора.
Она направила на них огонь, её губы шевелились, пока непрошеные слова приходили к ней:
— С Императором я праведна. С Его светом тьма рассеивается. Очищающим пламенем я очищаю нечестивых.
— Смотрите! — пробормотал Оливье.
Киилер открыла глаза. Из развалин Палатинской арки показались десятки фигур. Каждая из них была похожа на человека, но явно изменена или заражена. Огонь горел на их коже, пожирая изнутри, пока они натыкались на стены и бежали по обломкам, когда они падали их тела рассыпались, словно пепел.
— Слава Императору! — закричала Киилер, чувствуя текущую сквозь неё силу.
Призыв подхватили, сначала слабо, а затем всё с большим пылом:
— Слава Императору!
Пронзительные крики умирающих Нерождённых были заглушены третьим триумфальным криком, словами, слетевшими с уст солдат и Несущих Свет:
— Слава Императору!
Внезапный подъем веры ураганом пронёсся сквозь Киилер и ей показалось, будто её душа воспарила на горячем ветру. Она унеслась прочь, потеряв ощущение своего тела, и в этот момент она обнаружила, что летит над садами веры.
Великое дерево-Император раскинуло свои ветви в сгущавшихся сумерках, ещё более мрачных, чем прежде. Темнеющие тучи собирались вокруг его верхушки, испещрённые зловещими вспышками молний.
Киилер устремилась к нему, уже не шагая, а с крыльями, как у аквилы, оперёнными чистой верой.
На несколько коротких мгновений ей показалось, что она и в самом деле доберётся до ветвей, чего так сильно желала, но как только она приблизилась к ним, её крылья начали увядать. Она не упала, а легко опустилась на землю, цепляясь руками за воздух, как будто могла подняться по нему между собой и Императором.
Сквозь слезы она увидела, что цепи, притягивавшие ветви к земле, стали толще и многочисленнее. Каждая из них была похожа на огромный стыковочный кабель, шире её плеч, и она подумала, что может разобрать выгравированные на звеньях надписи.
Она упала обратно в своё тело, прежде чем успела прочитать слова.
Прошло некоторое время, прежде чем она вновь привыкла к физической форме, хотя, должно быть, прошло всего несколько мгновений с момента её полёта. Она сидела, прислонившись спиной к стене, Зиндерманн с беспокойством склонился над ней. Она успокаивающе улыбнулась ему, но не могла говорить, лишившись слов от пережитого.