Выбрать главу

— А как вы оказались в легионе? — спросил Хаогер. Хускарлы издали дружный стон.

— Возможно, в другой раз, — ответил Ранн.

Он повернулся, когда бронированный портал начал со скрежетом закрываться, и снова увидел далёкие огни сотен десантных судов. Ранн знал достаточно, чтобы сделать вывод, что нет другой причины для их появления, кроме как прелюдии к штурму космического порта. В докладах говорилось об этом, но он хотел увидеть всё своими глазами.

— Мне нужно поговорить с лордом Дорном. Это не обманный манёвр, и нам понадобится больше орудий.

Промежуточная станция Джибу, Африка, сто шесть дней до начала штурма

Было ощущение целостности, исходившее от большого скопления людей, которые двигались вместе с единой целью. Хотя никакого приказа не последовало, Зеноби поняла, что шагает в ногу c остальными солдатами, встроившись в опустившийся на них естественный ритм. Как и на заводских конвейерах, возникла гармония между рядовыми, инстинктивная общность, проистекавшая из долгого знакомства и совместной работы. У конвейера был свой темп и распорядок, и рабочие бригады, ставшие теперь отделениями корпуса обороны, снова объединились в единое целое.

Транспорты высадили их и многие тысячи других солдат на расположенную на возвышении платформу, на мгновение показав головокружительное скопление подъездных путей и рельсов. С момента приземления Зеноби не видела ничего, кроме окружавших её людей и светлеющего неба.

Она понятия не имела, куда они пойдут дальше, и эта мысль оказалась странно освобождающей. Всё, что она могла делать — это двигаться вместе с толпой, ведомая офицерами и направляемая широкими наклонными дорогами и мостами.

Благодаря холодным укусам ветра она знала, что они находятся высоко, ощущение было знакомо ей по тем временам, когда она выкраивала несколько минут между сменами, чтобы постоять на верхней оболочке улья.

Гул двигателей и лязг рельсовых тележек создавали фон для топота обутых в ботинки ног. Разговоров было мало — после почти целого дня тесного общения друг с другом каждый довольствовался своими мыслями.

Со временем шаги стали ещё более размеренными, ритмичный глухой стук напоминал ей пневматические прессы и штамповочные молоты.

В нескольких метрах впереди Зеноби запела женщина, слова были знакомы всем, кто работал в нижнем восточном подвесном отроге, и Зеноби слышала о таких же рабочих песнях во всех мануфакториях.

— Я работаю на конвейере, работаю на конвейере, работаю целый день.

— Как и мой отец до меня, — подхватил кто–то сзади.

— Я работаю на конвейере, работаю на конвейере, работаю целую ночь, — продолжала женщина.

— Как и моя мать до меня, — запело больше голосов.

— Я работаю на конвейере, работаю на конвейере, работаю целую смену.

— Как и мой сын будет после меня, — запела Зеноби, её дрожащий голос присоединился к десяткам других.

Остальные последовали их примеру, смесь басов и низких нот мужчин и более высоких и резких гармоний женщин.

— Я работаю на конвейере, работаю на конвейере, работаю всю свою жизнь.

— Как и моя дочь после меня.

Звук нарастал вокруг Зеноби, помогая ей забыть бесконечное небо над головой, напоминая, что она вместе со своим народом. С этой мыслью пришло утешение, что она находится именно там, где её место. Рабочие Аддабы были фаталистами, но им нельзя было отказать в уверенности в собственных силах. В отведённой им жизни существовала возможность подняться на ранг или два, получить немного больше жилой площади, дополнительный паёк пресной воды и — если кто–то достигал головокружительных высот надсмотрщика, как Эгву и другие, ставшие офицерами в корпусе обороны — настоящие фрукты раз в месяц. Когда вырос на переработанных воде и воздухе и не пробовал ничего, кроме искусственных белковых плиток и нутряной каши, сама мысль о яблоке или апельсине граничила с мифом.

Так они пели песни, пока шли, о труде и любви, о семье и дорогих сердцу моментах, о построении мира для своих детей и внуков и о почитании жизни своих предков. Песни, которые помогали им во время долгих смен опасного ручного труда, помогали и во время казавшегося бесконечным марша к следующей остановке.

Прошло почти два часа, прежде чем монотонная ходьба была прервана. Зеноби посчитала, что после высадки с транспортов они прошли больше десяти километров. Они медленно остановились и Зеноби воспользовалась передышкой, чтобы присесть и помассировать икры и не менее жёсткие подколенные сухожилия. Пение стихло и сменилось вздохами и ворчаниями. Прошло всего несколько минут, прежде чем они снова двинулись в путь, и через несколько сотен метров Зеноби увидела причину задержки.