Однако этот звонок при всей его низости показывал чудовищную самоуверенность Дорси, а также глубину его ненависти к Лори. Разрушить ее жизнь ему было недостаточно, чтобы торжествовать; он хотел, чтобы она знала, что это именно он своими руками разрушил ее. Я позвонил Сабонису и попросил его встретиться со мной как можно скорее, дабы обсудить новую информацию по делу. Он был удивлен и немного смущен этой просьбой; по правилам, мне надлежало обращаться через Дилана.
– Эта информация слишком важна, чтобы положить ее под сукно, – сказал я. – Разумеется, вы можете обсуждать ее с кем угодно, когда получите, но мне важно, чтобы вы узнали все из первых рук.
Сабонис согласился, и я попросил его приехать к нам, поскольку Лори могла бы сразу же ответить на вопросы, которые могут у него возникнуть. Он обещал быть через двадцать минут.
Я стал готовить Лори, чтобы она правильно отвечала на его вопросы. Лори приходилось участвовать в допросах, но не в качестве обвиняемой, и я объяснил ей, что перед ответом на любой вопрос надо сделать паузу, дабы я успел вмешаться, если будет необходимо. Позволять клиенту отвечать на вопросы полиции неудобно для любого адвоката, однако в данном случае это было необходимо нам.
Сабонис приехал на пять минут раньше, чем обещал. Я поблагодарил его за приезд и проводил в гостиную, где Лори рассказала подробности злосчастного звонка. Он выслушал все молча и с уважением, не произнеся ни слова, пока она не закончила.
– Я так понимаю, записать звонок на диктофон вы не успели? – спросил он.
– Нет, он звонил мне на мобильный, – покачала она головой.
– Кто знал ваш номер?
– Многие, в основном мои друзья. Но звонки на мой домашний номер записываются на автоответчик.
– Когда вы служили в полиции, у вас был тот же номер мобильного? Он может содержаться в вашем досье?
– Думаю, да, – кивнула она.
– Что вы думаете об этом, Ник? – спросил я.
Он помолчал с минуту, затем сказал:
– Я думаю, вы были правы, что не стали говорить это Дилану; он мог выставить вас из своего кабинета и рассмеяться вам в лицо. Я и сам отреагировал бы точно так же, будь на месте Лори другой подозреваемый.
– Итак, – спросил я, – вы отнесетесь к этому, как к достоверной информации и будете держать меня в курсе относительно того, что узнаете?
– Я отнесусь к этому как к информации, требующей проверки. Достоверна она или нет – это еще предстоит выяснить. Что же касается того, держать ли вас в курсе, то за это отвечает Дилан.
– Он нас на порог не пустит, – сказал я. – Мне придется идти к судье.
– Это не мои проблемы.
У меня было чувство, что он был бы рад, если бы я это сделал, – заодно решил бы часть его проблем от общения с Диланом.
Сабонис решил воспользоваться случаем и задать Лори несколько вопросов, относящихся к делу, но поскольку они не касались телефонного звонка, я не позволил ей отвечать. Он уехал, а Кевин отправился вносить поправки в материалы, собранные на Дорси Отделом внутренних расследований, дабы прибавить к ним нашу последнюю новость и скорректировать стратегию расследования.
Я собирался подумать над тем, какую работу поручить Маркусу, но теперь проблема решилась сама собой. Я позвонил ему и попросил направить усилия на выяснение всего, что только возможно, об Алексе Дорси.
– Я хочу, чтобы вы нашли его голову и выяснили, крепится ли к ней тело, – сказал я.
Он хрюкнул, но я думаю, это было согласное хрюканье. На том мы и попрощались.
Лори была в напряжении, но не от страха. Бездействие и чувство ненужности ее угнетали. И сейчас, когда стало известно, что Дорси жив и лично руководит этой пыткой, ее переполняло желание выйти из дома и самой взяться за поиски. Мне приходилось тратить все больше и больше времени, чтобы либо успокоить ее, либо уменьшить ее страхи.
Приятным сюрпризом был звонок от агента ФБР Синди Сподек. Она сообщила, что Хоббса я могу застать в его офисе в Манхэттене сегодня днем. Непробиваемый Гастингс сдержал слово и устроил мне эту встречу. Я боялся, что ждать придется несколько недель, и грех не воспользоваться удачей.
Движение в городе было не очень большим, и я приехал за полчаса до встречи, назначенной на 14.30. Я решил не ждать и зашел. Агент Сподек оказалась высокой привлекательной брюнеткой не старше тридцати пяти. Она довольно твердо сообщила мне, что у специального агента Хоббса сейчас встреча, и мы можем подождать в малом конференц-зале рядом с его кабинетом.
Оглядевшись, я пришел к выводу, что посетителей приводят сюда, чтобы потрясти их воображение: комната, в которой мы оказались, была алтарем специального агента Хоббса. Гастингс предупреждал меня, что Хоббс – своего рода звезда ФБР, и обстановка лишний раз подтверждала его слова. Похвальные грамоты, знаки отличия и вырезки из газет, в которых описывались героические деяния Хоббса, покрывали все стены. А там, где не было грамот, располагались памятные знаки, посвященные подвигам Хоббса во Вьетнаме. Глядя на все эти свидетельства героических триумфов, можно было только удивляться, почему мы не выиграли ту войну.
– Потрясающая скромность, – сказал я.
– Он заслужил все это, – ответила агент Сподек.
Я решил повысить свой статус, чтобы не выглядеть никчемным в глазах красотки.
– Кстати, лично я спас золотистого ретривера от смерти в приюте для животных.
– Как это мило с вашей стороны, – сказала она без выражения, оставив меня в недоумении, что я не так сказал.
Может, тема требовала присутствия Тары рядом со мной, или, скажем, это работает только на открытом воздухе? Тут было над чем поразмыслить, но я просто кивнул и принялся оглядывать комнату.
Когда я держал в руках одну из вьетнамских фотографий, дверь открылась, и вошел Хоббс. Ему было лет пятьдесят, не слишком массивный, но энергичный и в хорошей форме – он был из тех людей, которые могут доминировать в любой компании. Хоббс увидел фотографию в моих руках.
– Это были опасные, но захватывающие времена, – сказал он. – Где вы служили тогда?
Я был на добрых пятнадцать лет младше, чем самые молодые из служивших во Вьетнаме, но упоминать об этом не стал.
– Нет, я не служил тогда, – сказал я, щелкнув пальцами, что должно было означать мое сожаление по поводу этого факта. – Мне не повезло.
– Это было не так уж весело, можете мне поверить.
Фраза была достаточно банальна и не произвела на меня впечатления в отличие от рукопожатия. Помните, как Супермен сжал кусок угля и тот под давлением превратился в алмаз?
– Дарен Хоббс, – улыбнулся он. – Приятно познакомиться.
Не дожидаясь, пока к руке вернется чувствительность, я ответил:
– Энди Карпентер. Спасибо, что согласились встретиться со мной так скоро.
– Никаких проблем. – Он посмотрел на часы. – Хотя у меня и не прорва времени. Гастингс сказал, что это важно.
– Это действительно важно. Я представляю в суде женщину, обвиненную в убийстве Алекса Дорси.
Хоббс посмотрел через мою голову на агента Сподек, словно вдруг впервые обнаружил, что она здесь находится.
– Мы разберемся, Сподек, – сказал он, отпуская ее.
Когда агент Сподек скрылась за дверью, Хоббс продолжил разговор так, словно ее здесь никогда и не было.
– Дорси всегда был кандидатом на убийство.
Я кивнул.
– Но моя клиентка не совершала этого убийства. – Я решил не делиться с ним тем фактом, что Дорси все еще жив и звонит по телефону. Это не имело никакого отношения к тому, что я собирался выяснить.
Он улыбнулся.
– Еще один невиновный клиент… Так чего же вы хотите от меня?
– Вы ведь занимались делами, касавшимися в том числе и Дорси, пару лет назад, когда Отделу внутренних расследований почти удалось прищучить его. Я знаю, что вы или по крайней мере ФБР тогда вмешались.
– Вам это известно? – Он улыбнулся, по-видимому, удивляясь.
– А вы утверждаете, что дело было не так?
Он, кажется, это и собирался сказать, но потом почему-то решил уступить.
– Да нет, черт возьми, именно так и было. Надеюсь, это останется между нами.
– Объектом вашего внимания был Дорси?
– Да что вы. Мы ловили рыбку покрупнее.
– И кто это был?
– Кто это был – не ваше дело. Следующий вопрос?
– Ваше расследование все еще продолжается?
Он грустно улыбнулся.
– Нет, а жаль. Эта кутерьма с Дорси погубила все дело – слишком многое было предано огласке.
Непробиваемый Гастингс обмолвился, что следствие все еще продолжалось, однако Хоббс отрицал этот факт. Возможно ли, что Хоббс не доверяет Энди Карпентеру, адвокату?
Я продолжал задавать вопросы, а он продолжал улыбаться и отвечать, нагружая меня совершенно бесполезной информацией. У него могло быть то, что мне нужно, но я уже понял, что ничего не дождусь от него. А может, действительно у него ничего не было.
Я ушел примерно через полчаса – Хоббс пожелал мне удачи и предложил обращаться, если мне когда-либо понадобится его помощь. Если мне еще когда-нибудь понадобится съездить на абсолютно бесполезную встречу и потратить впустую немного времени, я непременно позвоню ему.
Вернувшись домой, я узнал от Кевина, что Дилан передал некоторую информацию из досье Дорси, правда, не касающуюся ни тех улик, что собрала на него Лори, ни материалов Отдела внутренних расследований.
Но сначала мы отдали должное обеду, который приготовила Лори. Чтобы не томиться от вынужденного безделья, она с головой окунулась в кулинарию. Сегодня был салат с крабовым мясом, потом фусилли аматрициана, на десерт она испекла шоколадно-ореховые пирожные. Это было так вкусно, что я не отставал от Кевина. Если мы не покончим как можно быстрее с домашним арестом Лори, она нас раскормит до безобразия.
После обеда мы с Кевином перекатились в гостиную и приступили к изучению материалов из досье Дорси. В основном это была биография, изложенная в хронологическом порядке, и, надо заметить, биография весьма положительная. Дорси вырос в Огайо и получил степень бакалавра истории в Университете Огайо. Затем вступил добровольцем в армию и довольно долго прослужил во Вьетнаме. (Вероятно, повидал немало боев и заслужил несколько наград.) Вернувшись домой, Дорси переехал в Паттерсон, где записался в полицейскую академию. Его восхождение по служебной лестнице проходило быстро и не было отмечено никакими яркими событиями.
В досье не попал ряд мелких деталей биографии Дорси – так, пустячки вроде его связи с организованной преступностью, интерес к нему со стороны Отдела внутренних расследований, повлекший служебный выговор. Ни слова не было сказано о его исчезновении и реальной или сфальсифицированной смерти. Кевин должен будет завтра запросить доступ к этой информации, от которой во многом зависят наши шансы на победу.
Зазвонил телефон, и Лори сняла трубку. Я слышал ее реплики типа «Как твои дела?» и «Со мной все в порядке». Примерно через полминуты такого разговора Лори отняла трубку от уха и сказала: «Это Николь». Мы с Николь развелись несколько месяцев назад и после развода не общались.
Судьба способна на удивительные штуки. Моя бывшая жена, чей отец благодаря мне был обвинен в множественном убийстве, общается с моей нынешней возлюбленной, которой предъявлено обвинение в убийстве путем обезглавливания.
– Здравствуй, Николь, – начал я самым светским тоном.
– Здравствуй, Энди. Как дела?
Этот изысканный разговор продолжался около минуты, и ей пришлось перейти к цели звонка. Наконец Николь сообщила, что ей надо поговорить со мной лично, и она надеется, что завтра утром я смогу подъехать.
Я не хотел встречаться с ней, у меня не было ни времени, ни желания, да и смысла никакого в этом не было. Ни за что, твердо решил я. Завтра в десять утра, сказал я. Позавтракаем где-нибудь поблизости от ее дома, расставил я все точки над «i».