Она наклонила свою голову и грустно мне улыбнулась. - Все-таки, я не думаю, что он хочет меня. Даже если он сделал, - она добавляет, потянув свои руки от меня, чтобы поправить косметику на глазах, - кто-то недавно напомнил мне, что мне не нужен мужчина, чтобы получить то, что я хочу от жизни.
Мы усмехнулись, прежде чем она снова повернулась к Элизе.
- Я никогда не смогу извиниться за все, что я сделала тебе, но мне нужно, чтобы вы знали, как я искренне жалею об этом. Мне очень жаль, Элиза .
Элиза не дрогнула, глядя на Селесту. Я готовилась к ее ругательствам теперь, когда Селеста, наконец, в ее власти.
- Я могла бы сказать ему. Америка и Крисс мои свидетели, и Максону пришлось бы отправить тебя домой.
Селеста сглотнула. Как унизительно, должно быть, это!
- Я не буду, хотя, - сказал Элиза, наконец. - Я никогда бы не вынуждала руку Максона, выиграю или проиграю, я хочу сделать это честно. Так что давайте двигаться вперед.
Это не фактическое изложение прощения, но это было сверх того, что ожидала Селеста. Это было все, что она могла сделать, чтобы сдержать себя, поэтому она кивнула и шепнула спасибо Элизе.
- Вау, - сказал Крисс, пытаясь сменить тему, - я имею в виду, что не хочу что-либо сказать на тебя, Селеста, но… Я не думала о чести быть позади этого выбора. - Крисс повернулся к Элизе, думая над словами.
- Я всегда думаю об этом, - призналась Элиза. - Я должна держаться за это, однако, что я и делаю, тем более, что я ввиду в затруднительное положение свою семью, если я не выиграю.
- В чём твоя вина, если он один делает выбор? - спросила Крисс, поменяв позу, - Как ты можешь поставить его в замешательство?
Элиза беспокойно повернулась.
- Из-за брака по договоренности. Лучшие девушки получают лучших мужчин и наоборот. Максон является верхом совершенства. Если я проиграю, то это будет означать, что я не была достаточно хороша. Моя семья не хочет думать о чувствах в выборе, за что я уверена, он и будет выбирать. Они будут смотреть на него логически. Мое окружение, мои таланты - я была воспитана, чтобы быть достойной лучшего, так что если не я, то кто будет вместо меня, когда я уйду?
Я миллион раз думала о том, как изменится моя жизнь если я выиграю или проиграю, но никогда не думала, что это будет значить для других. После всего, что произошло с Селестой, я действительно должна была подумать.
Крисс положила свою руку, на руку Элизы.
- Почти все девушки, которые вернулись домой, уже помолвлены с замечательными людьми. Быть частью Отбора - это уже приз. По-крайней мере, ты добралась до первой четвёрки Элиты. Поверь мне, Элиза, парни выстроятся в очередь перед тобой.
Элиза улыбнулась. - Мне не нужна очередь. Мне нужен один.
- Ну, мне нужна очередь, - сказала Селеста, что заставило нас всех засмеяться, даже Элизу.
- Я хотела бы парочку, - сказала Крисс, - очередь звучит подавляюще.
Они посмотрели на меня.
- Один.
- Ты орешек, - решила Селеста.
Мы немного поговорили о Максоне, о доме, о наших надеждах. Мы действительно никогда не разговаривали так, как сейчас, без каких-либо преград между нами. Крисс и я говорили о конкурсе, стараясь быть честными; но теперь, когда мы могли просто поговорить о жизни, я могла сказать, что наши отношение переживут дворец. Элиза была полной неожиданностью, но тот факт, что у меня было больше перспективы, заставило меня задуматься об этом на более глубоком уровне.
И бомба: Селеста. Если бы мне сказали, что я буду счастлива, что рядом сидит брюнетка на каблуках, которая в первый день в аэропорту грозно подошла к нам, то я бы рассмеялась ему в лицо. Эта мысль была почти столь же невероятной, как и то, что я всё ещё была здесь, одна из последних девушек, и убитая горем оттого, что была слишком близка к потере Максона.
И пока мы говорили, я видела, что другие девушки воспринимают её полностью так же как и я сейчас. Она даже выглядела по другому теперь, когда она не скрывала все свои секреты. Селеста воспитывалась с особенными понятиями о её красоте. Такая красота, которая зависела от вещей, правильного света и обязанностью быть совершенной все время. Но в ней есть другой вид красоты, которая приходит со смирением и честностью, и она буквально светилась от этого сейчас.
Максон, должно быть, подошел очень тихо, потому что я понятия не имею, как долго он стоял у двери, наблюдая за нами. Элиза первой увидела его фигуру на пороге моей комнаты и застыла в изумлении.
-Ваше Величество, - сказала она, склонив голову.
Мы все посмотрели, уверены, что не правильно поняли её.
- Дамы, - он кивнул головой нам. - Я не хотел вас прерывать. Я думаю, что только разрушил что-то здесь.