Я немного экспериментировала с парусами — не с научно-исследовательской, а скорее, с утилитарной целью: мне хотелось при наименьших затратах и кратчайшим путем достичь наибольшей скорости. На пять дней решила даже отказаться от пассатных стакселей — заменила их обычными. В полветра пассатные стаксели работали не очень эффективно, наветренный, собственно, больше дергал снасти, чем тянул вперед. Мне не хотелось портить парус и такелаж или галсировать против ветра в направлении Маркизов, а это было бы неизбежно, если бы яхта отклонилась слишком далеко на север. Я полагала что плыву сама, а не пассат несет «Мазурку».
Несколько дней ветер еще посвистел, побуйствовал, а потом успокоился, стал ровным и можно было вернуться к пассатным стакселям. Впрочем, ежедневно он позволял проглатывать два градуса долготы, так что поводов для нареканий не было. Дожди мне не докучали, в среднем в неделю выпадал один дождичек-морось — его хватило бы запить лекарство. Хорошо, что я не рассчитывала на небесное снабжение и везла питьевую воду с собой, хотя и плыла в зоне экватора. Канистры с топливом и водой загромождали всю каюту, но зато я была на полном самообеспечении.
Экваториальная зона слегка «подгрызала» «Мазурку». Каждые два-три дня я была вынуждена очищать вертушку лага от голубых слизистых нитей. Противными существами — темно-коричневыми цветами-улитками на тоненьких ножках — покрывалась также подводная лопасть авторулевого. Время от времени я поднимала ее и острым ножом громила эти растения-зверюшки.
В тысяче милях западнее Галапагосов возле яхты неожиданно появились другие живые существа. Сначала я увидела на поверхности океана нечто, похожее на большой футбольный мяч, светло-коричневый в темную клетку. Подплыла ближе. «Нечто» оказалось огромной черепахой, медленно плывущей встречным курсом. На следующий день появилась еще одна. Они двигались куда-то на восток против течения и ветра. Наверняка у них не было такого навигационного обеспечения, как у меня, но было видно, что черепахи отлично знают цель своего путешествия.
15 августа пассат решительно сменил направление на восточное, что опять сопровождалось его повышенной нервозностью и мимолетным дождичком. Я объяснила «Каурке», что теперь у нас будет приятное плавание на фордевинд и ее обязанность — не устраивать глупых шуток и держать курс. Правда, обижаться я не имела права: авторулевой держал установленный курс идеально, что подтверждалось наблюдениями. Особенно при фордевинде это простое устройство управляло яхтой намного лучше, чем смогла бы я. Впрочем, 24 часа у руля я и не выдержала бы.
Итак, «Каурка» работала добросовестно, а вот со мной стало твориться что-то неладное. Очевидно, восточный ветер принес какие-то вирусы — у меня разболелась голова. Это недомогание я особенно не люблю. Я могла забыть о больной руке или ноге, но не о голове: ведь для этого нужна именно голова. После того, как я сообщила об этом «Князику», что вызвало на дружественном судне переполох, судовой врач из обширного списка лекарств яхтенной аптеки выбрал одно — сильный антибиотик. Оказывается, дело серьезнее, чем мне показалось.
Через несколько часов голова перестала болеть. И тогда я почувствовала, что в самом деле больна. Вроде бы ничто меня не беспокоило, но я совсем обессилела. Ноги стали словно ватными. По яхте я передвигалась на четвереньках, а при выходе на палубу руками поднимала ногу и ставила на каждую ступеньку. У меня кружилась голова, я чувствовала себя после таблеток все хуже, однако отменить назначение врача не решилась.
«Мазурка» очень старалась помочь мне, однако плавание требовало и моего участия. Ждать выздоровления не желали ни кульминация, ни ветер, ни аккумуляторные батареи. Чтобы не лишиться связи, нужно было запускать зарядный агрегат, т. е. перебрасывать, как всегда, парусные мешки. Нужно было проверять аккумуляторные батареи, т. е. извлекать из-под раковины и стула возле штурманского стола два тяжеленных ящика, а потом запихивать их обратно. Нужно было управлять яхтой — больше некому, если бы мне даже выдали больничный лист. Лишь после очередной врачебной консультации, получив новые назначения, я постепенно стала приходить в себя.
Погода, к счастью, мне благоприятствовала. Ровный и умеренный восточный ветер быстро приближал «Мазурку» к цели. За сутки я одолевала по два градуса долготы. Если так пойдет дальше, то я достигну Маркизских островов не за 60 дней, как планировала, а гораздо раньше — к моему большому удовольствию и облегчению. Тогда мне казалось, что я способна хорошо выдерживать плавание только месячными этапами. Жизнь, как всегда, внесла свои коррективы: позже я вспоминала шестинедельное плавание по Тихому океану как короткую прогулку. Оказывается все зависит от тренировки, как в спорте.