С утра дуло все сильнее, прямо во вход яхтенной гавани. В клубе мне посоветовали отойти в закрытый угол — там было безопаснее. Настала пора харматана, а с ним шутки плохи. Хозяйкам он надувает в дома, даже через плотно закрытые окна, толстые слои рыжей пыли. На рейде может стащить с якоря судно. Лучше от него спрятаться. Мы перешли на двигателе в указанное место. Якорь на длинном канате зацепился за грунт. Оставалось ждать, когда ветер успокоится. На палубе работать было невозможно, а чтобы делать что-то внутри яхты, следовало выбросить все ее содержимое на палубу.
Мы коллективно скучали и ждали лучших времен. Каждые два-три часа я проверяла якорь: держал он некрепко, и «Мазурка» медленно перемещалась с ветром. Мои товарищи уговаривали меня не расстраиваться — места за кормой было предостаточно, и мы могли в любое время переставить яхту. Это было верно, но меня охватило смутное беспокойство. Яхта должна стоять на якоре как вкопанная, а она не стояла. Не думала, не гадала я, что в первую половину рейса проблема якоря станет для меня главной, сколько хлопот и забот доставит мне это устройство. За пределами Европы я потом редко где могла пришвартоваться к бую в клубе или к причалу. Бесчисленные якорные места подтвердили старую истину моряков Тасмании: якорное устройство тогда хорошо, когда позволяет спокойно спать.
Харматан по-прежнему неистовствовал, но следовало приступать к работе. Мужчины отправились на сушу на резиновом надувном плоту. Грести против штормового ветра было очень тяжело. Зато на яхту я вернулась с ветром молниеносно и с глубоким убеждением, что связь с сушей у меня обеспечена. О, дамская наивность! По сигналу возвратившихся товарищей я бодро собралась на берег. Отчаянно молотила веслами по воде, но плот не продвигался ни на метр в нужном направлении. Хуже того, он стал менять курс и дрейфовать с ветром в сторону пляжа и груды камней у волнолома. Я-то собиралась в рейс вокруг света, а сама не могла одолеть на веслах двухсот метров, отделявших меня от набережной! Сверчок — Моравский — увидел, что делается, быстро вскочил в тузик с английской яхты и помчался на помощь. Плот с мечущимся капитаном он догнал почти у камней и отбуксировал к «Мазурке». Все-таки две пары рук — не одна. У меня зародилась неясная тревога, что в дальнейшем связь с сушей будет доставлять мне затруднения, и с этим нужно что-то делать. Пока же, во избежание подобных неожиданностей, я решила после отъезда моих помощников стать у набережной.
Осталось привести в порядок еще радиотелефон. Мы полагали, что настроить антенну лучше всего сумеет сервисная служба фирмы-изготовителя. В нашей стране таковой не имелось, поэтому на верфи мне подготовили три антенны разной длины и еще несколько метров антенного провода — на случай, если вдруг выйдет из строя главная антенна. Специалисты фирмы должны были выбрать из них наиболее подходящую. Я разыскала представителя фирмы. На следующее утро в гавань явились два пана. Вроде бы на одного больше, чем нужно, учитывая габариты яхты и объем предстоящей работы, но что поделаешь. Панов перевезли плотом на «Мазурку». Они посидели минутку возле радиотелефона и на этом закончили в тот день работу. Выполнять служебные обязанности им якобы мешала слишком сильная качка.
На следующий день ситуация повторилась — на моем судне опять чересчур качало. Лишь на третий день паны приступили к делу. Поглядели на радиотелефон, открыли чемоданчик с инструментами и попросили инструкцию. Инструкция у меня была, даже две — для передатчика и приемника. Паны посмотрели инструкции и пришли в отчаяние: они на английском языке, а им желательно на испанском. К сожалению, на испанском у меня не было. Паны дали понять, что на время возьмут инструкции с собой. Шеф их фирмы знает английский и все прекрасно переведет. После этого они незамедлительно приступят к работе. У меня волосы встали дыбом. В двух тетрадях было около 250 машинописных страниц плюс несколько десятков схем. Стоянка грозила затянуться до осени.
Тогда я посетила шефа лично. Мне удалось убедить его не делать перевода всего текста. Я показала, что операции настройки в обеих инструкциях посвящена всего одна страничка — так это просто, с нашей точки зрения. Однако шеф выразил сомнение в том, что польские специалисты подошли к этому вопросу с должным вниманием — настолько он сложен и серьезен. Затем он рассказал мне о своих вояжах в Англию и Данию и вручил визитную карточку, из которой я узнала, что ничто электронное и навигационное фирме не чуждо. Расстались мы почти друзьями. Еще один день был потерян.