Через неделю я получила еще одно известие, сильно отличавшееся от предыдущего: Джеймс вроде бы находилась в тысяче миль от восточных берегов Австралии. Разница в целый океан — не пустяк, но на всякий случай я решила рассматривать ее местоположение опасным для меня и не терять ни одного дня. Так же считали экипажи польских рыболовных судов, стоявших в порту. В те дни Кейптаун выглядел почти польским портом: суда «Бонито», «Индус», «Вега» и «Орцын» меняли экипажи и проводили ремонт. Позднее к ним присоединился «Гриф поморский». У каждого причала развивался бело-красный флаг, а в яхтенной гавани еще один — «Мазурки». Экипажи именно этих судов устроили мне шумную встречу в момент прибытия в порт, а на следующий день приступили к ремонтным работам на яхте. На «Индусе» отремонтировали поврежденную часть подруливающего устройства — вернули его почти новым, судовой электрик проверил электрооборудование, механики навели чистоту. Экипажу «Мазурки» дали задание отдыхать после трудного плавания. Я получила приглашение на все суда одновременно, а от «Бонито» — на полный пансион с отдельной каютой. Как ни заманчиво было это предложение, я им не воспользовалась. Кейптаун — далеко не спокойный порт. Почти каждое утро на голубом небе появлялись белые облака и скатертью накрывали Столовую гору. К полудню с нее срывался очень сильный юго-восточный ветер и мчался в порт. Он выл, свистел и заставлял максимально напрягаться швартовы. В этих условиях яхту лучше было не оставлять.
Капитан «Бонито» понял мои опасения, поэтому вместе с приглашением на ужин прислал вахтенного на палубу «Мазурки». Я могла спокойно уходить с яхты. Впрочем, экипаж «Бонито» организовал целую службу на «Мазурке». Каждое утро приходили два матроса, которым я давала очередное задание. Так были проверены все тросы и блоки, подшипники и крепления, отремонтирован сломанный носовой релинг и даже надраены борта снаружи, чтобы польская яхта в чужом порту выглядела достойно. Помощь оказывали все, так что у самого маленького польского судна в Кейптауне казался самый большой экипаж. Вечера я проводила на польских судах. Ступив на трап, чувствовала себя как в родном краю, хотя за стенами был чужой порт и чужой мир. У нас были общие дела и общие проблемы, и мы прекрасно понимали друг друга. Ни в одном другом порту я не была так близко к дому…
Мне приходилось действовать на нескольких фронтах: соответствующие сервисные службы проверяли оба моих двигателя и радиотелефон, знакомые помогали делать покупки. Это было для меня очень важно: порт располагался от центра очень далеко и даже в самом порту, очень обширном, обходиться без машины было трудно.
Атмосфера непрерывной спешки не очень благоприятствовала налаживанию светских контактов, вероятно поэтому некоторые сторонились «Мазурки». Я тоже не всегда могла сохранить безупречную вежливость и даже прослыла конфликтной особой после беседы с местными журналистами. Позволила себе высказаться довольно нелестно о технологии, примененной при изготовлении подруливающего устройства и зарядного агрегата, доставлявших мне столько хлопот, и заявила, что могу обосновать свои претензии расчетами и схемами. На следующий день в прессе появились статьи с захватывающими заголовками: «Английский мусор осложняет рейс польской яхтсменки». Конечно, бомба не разорвалась, но часть людей осталась недовольна моим острым и недипломатичным высказыванием. Однако были и такие, которые обрадовались, что кто-то наконец публично сказал правду. К счастью, экипажи судов не принимали близко к сердцу мой далеко не ангельский характер. Они знали, почему меня нервирует каждый лишний день стоянки и о какой ставке идет речь.
В «Ройал-Кейп яхт-клубе» я также нашла полное понимание. Местным яхтсменам мои проблемы были ясны — они понимали, что я хочу выиграть эту неофициальную гонку, и очень выручали меня. Вне очереди мне дали на сутки место на слипе. Подводная часть не сильно обросла, однако шлифовка и новый слой краски могли увеличить скорость. А при длительном пробеге даже пол-узла идет в зачет. Время так подгоняло, что я погрузила часть продовольствия на яхту, когда та находилась еще на слипе.
Ремонты, чередуемые с покупками и многочисленными визитами на польские суда, оставляли очень мало времени на общение в клубе. Но появилась «Бетти Дж.» с Леонардом и Бетти — и время должно было найтись. Они также обходили мыс Игольный большой дугой без остановок в портах, при точно такой же погоде, как и я. Теперь мы вместе удивлялись, куда девались юго-восточные ветры в этой части земного шара, которые так расхваливало Британское адмиралтейство. Сообщили, что экипаж «Саги» вскоре после выхода из Дурбана потерпел аварию: сломалась мачта и они вернулись в порт на аварийном такелаже. Хорошо, что люди не пострадали.