— Ты о чем?
— Семнадцатое июля.
— А, это… У меня сейчас нет времени, я ухожу, но позже могу рассказать. А чего вдруг вспомнила об этом?
— Просто интересно.
— Понятно. Лучше мне скажи, когда ты собиралась поставить меня в известность, что знаешь итальянский язык? Как ты его вообще выучила?
— Что?
— Итальянский. Росси сказала, что ты с ней говорила на итальянском. Зачем он тебе?
— В четырнадцать начала учить.
— Меня не интересует, как давно ты его учишь. Я спрашиваю, для чего?
— Не знаю… захотелось. А это имеет какое-то значение?
— Ясно, — с усмешкой хмыкнул Алессандро, направляясь к выходу. «Да чушь же. Она ведь не могла сливать информацию Русецкому?», — Буду снова поздно, не жди. Доброй ночи.
Свет погас, мужчина вышел, она снова одна. Что ему, черт возьми, ясно?
[1]Синдром дисморфофобии — это состояние психики, при котором человек чересчур озабочен своей внешностью, не может адекватно оценивать особенности собственного тела, и делает все для исправления надуманных недостатков.
[2] И я сказал Коралин, что она может вырасти,
Собрать свои вещи и уйти.
Но она чувствует, что монстр держит её в клетке,
Превращает её тропу в минное поле.
И я сказал Коралин, что она может вырасти,
Собрать свои вещи и уйти.
Но Коралин не хочет есть, нет,
Да, Коралин хотела бы исчезнуть.
[3] Спасибо (ит.).
Пять вещей
2 сентября.
Пятый час утра. Даша решила дождаться Манфьолетти, поэтому еще даже не ложилась. За окном моросит дождь, стуча по стеклам и крыше, но лучики солнца уже пытаются пробиться сквозь густые тучи. «Интересно, он сегодня вернется? Надеюсь, что…»
Протяжный скрип двери. «Видимо да»
Высокий тонкий силуэт проскальзывает вглубь комнаты, снимая с себя плащ. На воротнике темной водолазки черные разводы. Из-за плохого освещения мало, что можно было разглядеть, но Соколова и так смогла догадаться, что это за пятна.
«Это же ведь не кровь?»
Девушка задержала дыхание, зажмурила глаза и успела уже сто раз пожалеть, что еще не спит. Но Алессандро лишь вышел в коридор. В ванной комнате зашумела вода. Дарья облегченно выдохнула. «Я же теперь не усну» — глупая. Организм все равно возьмет свое, и усталость окажется сильнее страха.
***
Даша просыпается одна. «Похоже, он так и не приходил»
Рука сразу тянется к тумбочке, на которой всегда лежал ее смартфон. Пусто.
«Точно, Манфьолетти же его забрал»
Резкий рывок, и вот, девушка уже в ванной. Смотрит на себя в зеркало. Кожа землистого оттенка, лицо истощено, под тусклыми серыми глазами залегли синяки. Рыжие волосы стали сухими, спутались и наэлектризовались от подушки.
Дарья опускает веки.
«Ненавижу. Ненавижу свой цвет глаз. Они… Я не знаю, какие они. Никакие. Самые обычные. А волосы… Рыжие, вьются. Выгляжу как клоун. И лицо белее бумаги. Почему я такая?»
***
Рука тянется к двери, но вдруг замирает. Соколовой не хватает духа, чтобы постучать. Какой-то щелчок в голове. Костяшка указательного пальца трижды стучит по лакированному дереву.
«А если мне никто не откроет?»
Тишина. Никаких признаков жизни за этой чертовой дверью. «Да кто я такая, чтобы он тратил на меня время? Естественно никто не…»
— Что-то хотела? — кажется, Соколова даже вздрогнула. Она настолько ушла в свои мысли, что не услышала шагов за своей спиной.
— Да, — кивнула, боясь обернуться к нему лицом. — Мы можем поговорить?
— Заходи.
Алессандро на пару секунд замялся, но затем достал ключи из своего плаща, — «Он носит его, не снимая?» — и зашел в кабинет. Первым делом убирает бумаги, которые все это время держал в руках, в папку с названием «Importante[1]». Она отправляется в ящик стола, под замок. Только после этого Манфьолетти снимает с себя верхнюю одежду и вешает ее на спинку кресла.
— Садись. Я тебя слушаю.
Девушка опускается на диван.
— Вы можете вернуть мой телефон?
— Нет.
«Нет? В смысле, «нет»?»
— Но почему?
— Я еще не все проверил. И в принципе до сих пор не брал его в руки. Мне сейчас не до этого. Это все?
— Можно хотя бы на пару минут?
— Не испытывай мое терпение. Иди.
— Мне надо проверить кое-что на электронной почте. Это важно, — в ответ молчание и осуждающий взгляд. — Я вас прошу, дайте тогда хотя бы ваш телефон или любое другое устройство… Мне просто нужен мой гугл-аккаунт, пожалуйста.
Тяжелый мужской вздох, и он достает из кармана брюк свой мобильник. Новенький айфон в матовом черном чехле летит на диван и приземляется рядом с Дарьей.
«Почему он доверил мне свой телефон? В прочем, неважно. Сейчас куда важнее другое»
Соколова быстро открывает электронную почту, входит в свою учетную запись и открывает папку «избранное».
— Вот же черт… — непроизвольно, тихим шепотом, слетает с губ Дарьи. Манфьолетти даже оторвал голову от кипы бумаг, чтобы посмотреть, что происходит.
Глаза стеклянные, взгляд вроде опущен в экран, но на самом деле смотрит куда-то сквозь него. Рука крепко, до белых костяшек, сжимает корпус телефона, а лицо становится все бледнее.
Это из академии. Она поступила. Соколова успешно сдала экзамены, и ее зачислили в Петербургскую академию художеств. В ту самую легендарную академию, в который учились Крамской, Репин, Серов…
«Да там много кого там училось! Я упускаю такой шанс. Какая же нелепая ситуация…»
Молча, кладет телефон на стол и выходит за дверь с глупой улыбкой. Если не будет улыбаться, то будет плакать. Нащупывает в кармане пузырек, откупоривает крышку, после чего две белых таблетки отправляются в рот. На ватных ногах Соколова доходит (вернее, доползает) до спальни, падает на кровать, и абсолютно без эмоций смотрит в потолок.
***
3 сентября.
Главная героиня спала буквально пару часов, и то, отрывками. Пару раз даже просыпалась посреди ночи из-за не самых приятных снов: ей вновь казалось, что за ней бегут. Однако реальность порой оказывается страшнее: еще даже не успев открыть глаза, Дарья почувствовала руку Алессандро на своем теле. В первый раз та была закинута на ее ребра под грудью, а в следующий уже переместилась на ключицы и с силой, практически до боли, сжимала ей плечо.
Не смея даже шелохнуться, девушке пришлось заставить себя уснуть. Но вот проснувшись в третий раз и увидев на небе солнце, даже малейшие остатки сонливости странным образом вмиг пропали. Повернув голову вправо, Дарья практически столкнулась носом с шеей Алессандро. Внезапно захотелось сорваться и побежать подальше от этого места, но стиснув зубы и пару раз глубоко вдохнув, она привела мысли в порядок.
Завтра свадьба. Еще есть шанс сбежать, но у Дарьи нет, ни денег, ни телефона, ни знакомых. Она одна и единственный человек, который желает ей добра — ее мама. Но и та в Москве.
Перед глазами Соколовой все затягивает мутной пеленой слез, но девушка скрывает это, зажмурившись. В этот момент для полного счастья не хватало только разбудить Манфьолетти всхлипами.
«А может все-таки сбежать?»
Нет. Без вариантов. На выходе из дома охрана, по всему периметру двора тоже.
«Порой жалею, что тут всего лишь два этажа. С того света меня вряд ли кто-то достанет. — Мужские пальцы усиливают хватку на плече Дарьи, а сама девушка распахивает глаза. — Хотя нет, уже ведь доставали»
***
Близится полночь. Манфьолетти все еще нет. Но, что уж скрывать: Соколова не слишком желала вновь делить постель вместе с Алессандро.
Тихий стук в дверь. «Кто это? Обычно он не стучится»
— Даш, тебя Алессандро зовет. Хочет поговорить, — ужасный ломаный русский. На пороге показывается Джованни.
«Манфьолетти узнал про академию?»
— Иду.
***
— Завтра церемония, ты же помнишь?