Но тот лишь печально улыбался в ответ:
– Прости, я остаюсь.
Он знал, что на Земле ему нет места. Как и все вионцы, он зависит от энергии Темного Стража, и хотя примесь земной крови ослабила эту зависимость, он вряд ли выживет вдали от привычного излучения. Впрочем, он готов был рискнуть и покинуть Виону, если бы чувствовал, что нужен обоим. Но Велс боялся его, а Артур был слишком слабой ниточкой, чтобы привязать Руэла к чужой планете, где никто его не ждет.
Итак, он останется здесь. Это его мир, его дом, каким бы он ни был… И он, Посвященный, в ответе за все, что здесь происходит и будет происходить. Если Виону можно спасти, он отдаст этому все силы. Если ей суждено погибнуть, он умрет вместе с ней.
– Я остаюсь, брат, - повторил он. - Я должен остаться. Другого пути нет.
– Ты это твердо решил, Руэл? - в голосе Артура звучала неподдельная грусть. Ему казалось, что он расстается с самим собой.
– Я буду скучать без тебя, - отвечал юный вионец, и серые его глаза внезапно стали голубыми, но только на один миг.
Мутант, полукровка, он сделал свой выбор. И Велс, узнав об этом, испытал странное чувство облегчения и стыда.
Но то, что успокоило капитана «Луча», не на шутку встревожило Кена.
– Уйти или остаться - твое право. Почему же ты сказал, что у вас нет выбора? - обращаясь к Руэлу, тихо спросил он.
Сердце сжалось от мрачных предчувствий, кровь прилила к щекам.
– Нам нельзя выходить за границу энергетического поля. Нельзя покидать Виону, - горько улыбнулся Руэл. - Без ежедневной дозы облучения мы не сможем жить. Ни я и никто другой… Как видишь, все решается просто. Вы уходите - мы остаемся. Мы все, - подчеркнул он, взглянув туда, где сидел, опустив голову, Дей Рет.
– Глупости! Сказки! Мудрейшие держали вас в страхе, чтобы вы слушались, - заявил Кен, но внутри у него все похолодело: «Неужели это правда и Эйя потеряна навсегда?»
– Если не веришь, спроси у Темного Стража, - устало сказал Посвященный. - Он не умеет лгать.
И штурман понял, что надежды нет: этот мир никогда не выпустит то, что считает своим, принадлежащим ему по праву.
«Итак, расставание неизбежно, - обреченно подумал он. - Если взять Эйю с собой, она погибнет. А чтобы остаться здесь самому, у меня не достанет мужества…»
Никогда Кен не чувствовал себя так скверно. Почему, выбирая между Землей и любимой женщиной, он должен предпочесть Землю?! Что связывает его с ней, кроме долга? Ностальгия? Едва ли. А может, слова умирающего командора? Неужели все дело в них?!
«Когда-нибудь ты поймешь, каким прекрасным может стать Возвращение…» - прошептал Кен и разозлился: ведь это даже не завещание, почему он должен его выполнять?! Бросить ради этого Эйю, отказаться от любви?! Никто не вправе требовать от него такой жертвы…
«А впрочем, никто и не требует, - с горечью признался он себе самому. - Какое бы решение ты ни принял, это будет твое решение… Беда в том, что ты давно уже все решил. И теперь вам осталось только проститься».
– Послушайте, - озабоченно сказал Поул. - А как же мы выберемся отсюда? Я имею в виду - наверх…
Люди растерянно переглянулись: об этом они не успели подумать. В недра Вионы их перенес «оранжевый туман» - одно из воплощений Темного Стража. Но самой дороги не запомнил никто.
Не знал ее и Руэл. Правда, его мыслекопия побывала на борту космолета, но это совсем не то, что путешествовать в физической оболочке. Виновато пожав плечами, он сказал, что ничем не может помочь.
– Я могу, - вздохнул Кен и с опаской снова приблизился к Координатору. Не хотелось повторять рискованный опыт, но, похоже, выбора не было. - Подстрахуй меня, кэп, - обратился к своему капитану. - Если задержусь надолго, просто оттолкни от этой штуки, - он кивнул на пульт.
– Я с тобой! - шагнул к нему Френк, но штурман энергично замотал головой:
– Должен идти тот, кто знает Путь. Другим там делать нечего, - жестко отрезал он.
И врач отступил - молча и без обиды, понимая, что Кен прав: неопытный помощник может превратиться в обузу, а то и вовсе загубит дело. В таком случае лучше всего не мешать.
Тем временем штурман надел на голову обруч и положил обе руки на клавиши пульта. Знакомое ощущение охватило его: он больше не чувствовал тела, а сознание, мгновенно набрав скорость, устремилось по загадочному лабиринту к пещере Темного Стража.
«Прости, старина. Придется тебя потревожить, - заранее извинился Кен и добавил не без сарказма: - Такова воля Создателей!»
«Так уж и Создателей?!» - мягко возразил кто-то, и штурман застыл в полете - прямо посреди виража. Он узнал (не мог не узнать!) этот голос, боясь и не смея верить, радуясь и страшась одновременно. Слишком реальной была смерть. Слишком внезапным - воскрешение.
«Командор? - спросил робко, почти жалобно. - Это вы?Вы?…»
И услышал в ответ:
«Не пугайся, мальчик. Кажется, это я…»
Это был он. Учитель, умерший на его руках. Разум, блуждающий в лабиринте, из которого нет выхода. Душа, лишенная тела и заточенная в ад…
«Как такое могло случиться?» - задохнулся от ужаса Кен и внезапно понял, что виной всему - изменения в программе Темного Стража. Он всегда снимал копии с памяти умирающих, даруя им Забвение. Только на этот раз, по-своему трактуя волю Создателей, вместо пассивной матрицы создал активную, способную мыслить, чувствовать, страдать. И теперь среди спящих по ячейкам фантомов бродит призрак живого Герда, его бесплотная тень.
У Кена вырвался полустон-полувсхлип. «Старик не заслужил такой участи. Как же ему помочь?!» - лихорадочно думал он.
«Тише, мальчик, тише, - успокоил его Герд. - Не все так печально, как кажется. Я умер - но по-прежнему жив. Мне не страшны болезни, я могу не думать о времени. Путь познания открыт для меня. Я могу заглянуть в Хранилище Памяти, как в библиотеку, и читать «книги» одну за другой. Этого увлекательного занятия хватит на тысячи лет… Я могу разговаривать с Темным Стражем - он незаурядный собеседник. А когда мне понадобится друг, я разыщу Иля: знаю, он где-то здесь… - и, помолчав, добавил: - Ты ничего не сможешь исправить. Так получилось. И не надо меня жалеть!»
«Он прав, - сказал себе Кен. - Изменить ничего нельзя: это убило бы его снова. Но как мы можем уйти, зная, что он остается здесь - один, до скончания века?! Зная, что он никогда не увидит Землю…»
Возможно, Герд прочитал эти нехитрые мысли. Или они посетили раньше его самого. Но слова, которые он произнес, прозвучали как завещание. А его, согласно традиции, следует выполнять:
«Не хочу, чтобы кто-нибудь из ребят узнал о моем «воскрешении». Это будет мучить их всю жизнь. Пусть улетают домой, ни о чем не догадываясь. Пусть доставят на Землю мое тело и похоронят под звуки гимна, - это их немного утешит. Но ты… Ты будешь знать правду и думать обо мне, как о живом, - и закончил совсем другим тоном: - Ты вернулся о чем-то спросить? Спрашивай: я сумею ответить не хуже Темного Стража».
«Мы не знаем, как подняться на плато, - тихо сказал Кен. - Не знаем, как попасть к кораблям. Как связаться с теми, кто нас ждет… И еще, - он выдержал паузу, - правда ли, что ни один вионец не может покинуть свою планету, даже дети землян?…»
«Увы, мой друг. Это похоже на правду, - отвечал командор. - Забирая с собой, вы рискуете их погубить… Что до пути наверх, то он где-то рядом, возле Дворца Мудрейших. Советую вам внимательно оглядеться…»
И это «вы» и «вам» окончательно отделило нового Герда от прежнего, оставшегося по другую сторону жизни и смерти.
«Возвращайся к живым, сынок, - попросил старик, и Кен понял, как непросто ему разговаривать с существом, способным вернуться в тело, даже если это его ученик, встречи с которым он долго ждал. - Возвращайся скорее, пока не стал таким же, как я. Уходи! - он уже гнал его, выталкивая из мира теней, прощаясь навсегда, как уже попрощался с Землей. Но когда штурман почти выпустил пульт, всем телом откидываясь назад, до него донеслось будто издалека: - Ищите подъемник, ребята. А наладить связь с кораблем я помогу…»