Жена не сердилась на него, скорее, раздражалась. Равнодушием, отсутствием участия со стороны супруга и, казалось бы, полной незаинтересованностью в процессе воспитания малыша. Конечно, она понимала, что ему вся эта возня с младенцем не слишком нужна. И возраст, и состояние здоровья, и сложности бизнеса… Понимать-то понимала, но обидно ей было. Она вспоминала, как он красиво за ней ухаживал, какие слова приятные говорил проникновенно и трепетно, как сказочно описывал их будущее… А на деле получалось что-то совсем не так романтично, как ей изначально представлялось.
Стали возникать конфликты. Саню все чаще посещали сомнения: «Зачем мне все это? Господи! Ради чего я разрушил прежнюю семью?» Ответов не находилось. Копилось внутреннее недовольство. На лбу заложилась вертикальная морщина, которая почти никогда не покидала лицо. Только в момент улыбки. А улыбался он теперь почему-то значительно реже, чем прежде.
Виталий как-то спросил друга:
– Ну что, Саня, счастлив ли ты?
А тот и не знал, что ответить. Сказать «да» – значило соврать. Признаться в обратном – показать себя, по меньшей мере, неумным. Пожал тогда Саня плечами и ушел от ответа. Но это он Виталию не ответил, а себе-то не мог соврать. Самому себе разве соврешь?
Новой супруге своей Саня предложил взять няню. Та посопротивлялась для приличия: мол, зачем, я сама хочу почувствовать себя матерью, я сама могу выполнить все функции по обслуживанию ребенка… Но довольно быстро согласилась.
Няня реально помогла, взяв львиную долю забот на себя. Конфликты поутихли, мир в молодой семье худо-бедно, но был сохранен…
Еще в молодости Майя заметила за собой интересную особенность. Когда ей было плохо, она почему-то не могла ни с кем поделиться – ни с подругами, ни с мамой. Боль плескалась внутри, затмевая весь белый свет, не в силах вылиться наружу. И единственным способом облегчить страдание оказались стихи. Майя изливала на бумагу все свои душевные терзания, и ей становилось легче. Стихи порой даже не казались надрывными, но они почему-то в самом деле снимали внутреннее напряжение Майи и помогали восстановить баланс сердечной сферы.
Помнится, классе в десятом случилась у Майи первая влюбленность. Быстротечной она оказалась. Но это со стороны молодого человека. А с ее, с Майиной стороны, болезненной и затяжной. Тогда она писала много…
Сердце стонет,
Сердце плачет,
Сердце попросту болит…
До свиданья, милый мальчик…
Ни претензий, ни обид…
Только горечь, что не вместе,
Только жалость, что поврозь.
Не жена и не невеста…
Больше дружба, чем любовь.
Я к тебе с такой отдачей,
Я к тебе с такой душой…
Сердце стонет, сердце плачет:
Ты не мой…
Не мой, не мой…
И еще:
Ты уходишь. Я вижу спину.
Долго-долго смотрю вослед.
Говорил: «Я тебя не покину».
А теперь тебя рядом нет.
Это глупо: на шумном проспекте
Замереть средь людской суеты.
Это больно. И только ветер
Обнимает меня. Жаль, не ты!
Время, время! Как ты прекрасно!
Ведь пройдет всего пару лет,
И пойму, что ждала напрасно встречи
Или хотя бы привет.
Может, счастье, что ты уходишь,
Что душа обретет покой.
Что появится на пороге
Мой любимый. Не ты. Другой.
Потом, живя в браке, Майя ощущала себя вполне счастливой. Надобность изливать душу в стихах отпала. К тому же отношения с Саней складывались истинно дружеские и откровенные. Они с мужем могли всегда обсудить наболевшее в беседе, и если в те годы у нее и рождались поэтические строки, то только в торжественных случаях, типа поздравления в стихотворной форме, либо как признание в любви.
Погрустим, посидим, поболтаем…
Выпьем чаю, а лучше, вина…
Мы почти друг о друге все знаем,
Мы не просто супруги. Друзья.
Можно тихо всплакнуть иль, напротив,
Вспомнить старый смешной анекдот,
И, беседу прервав, не испортить
Этот простенький вечерок…
Можно даже поведать такое,
Что не каждой расскажешь подруге…
Помечтать, поворчать, успокоить…