— Это нормально, Алина. Да, я тебя не люблю и у меня никогда не было к тебе никаких чувств. Но считаю, что я выполнила свой долг! И если бы ты так не тупила, Денис остался бы с тобой! Но сейчас все… Я буду биться за своего мужчину, если вдруг ты решишь объявить мне войну. Слышишь?
Она за мгновение превратилась в фурию, и это было так неожиданно, что я не удержалась и расхохоталась от души.
— Власта Викторовна, успокойтесь. Мне не нужны ваши объедки… И если бы ты или Денис сразу сказали про то, что переспали, это бы сохранило всем нервы. Мне, Дэну, да и тебе, в конце концов. Так что не стоит угрожать мне войной… мама… Ты можешь считать, что мы расстаемся врагами, а я предпочту думать, что наконец-то мы стали чужими людьми официально.
Направляясь к выходу из комнаты, я понимала, что останавливать меня никто не станет. И, обернувшись, проговорила:
— Когда я ехала сюда, так много всего хотела тебе сказать… А встретились — и поговорить не о чем. Поэтому просто прощай. Катюше привет.
Дениса и Олега я обнаружила в прихожей. Гончаров просветлел лицом, когда меня увидел, спросил тихо:
— Все? Едем?
Я кивнула и, не глядя на мужа, взялась за ручку на двери, после чего покинула мамину квартиру. И показалось, что мне в спину направлен тот взгляд, в котором сквозила хоть капля любви и тепла. Но даже в отношении моей сестры будет к лучшему, если все останется так, как есть сейчас.
На этом часть истории, касающаяся мамы и ее любимой дочери, как я надеялась, была завершена.
8.1
— Ты как? — осторожно спросил у меня Олег, когда мы ехали в сторону отеля.
Я как раз вертела в руках телефон, пытаясь дозвониться до отца, который не брал трубку.
— Нормально, — ни капли не приврав Гончарову ответила я. — Только за папу волнуюсь, но думаю, что он большой мальчик, который со всем справится, — добавила, пытаясь убедить в этом прежде всего саму себя.
Какое-то время мы ехали в тишине, потом я начала откровенничать, понимая, что не смогу сдержаться и промолчать. Да и Олег был весьма внимательным собеседником, так что я могла не волноваться за то, что он слушает меня только из вежливости.
— Знаешь, я очень быстро осознала, что совершенно зря затеяла эту поездку, — призналась Гончарову. — Она не нужна ни мне, ни кому бы то ни было.
Олег припарковался возле отельчика и повернул голову ко мне.
— Ну, кое-что все же ты поняла, я думаю. С этими людьми тебе больше точно не по пути.
Кивнув, я пожала плечами.
— Вообще-то, это должно было стать мне понятным уже давно.
Я растянула губы в невеселой улыбке и посмотрела на Гончарова, в глазах которого пылало что-то огромное, всеобъемлющее, но еще мною не познанное. И хоть сейчас для того, чтобы познавать это, было не время и не место, я не удержалась, чтобы хоть немного не коснуться чувств Олега. Примерить их на себя и понять, каково это — быть с ним в парадигме совсем не дружеских отношений.
Гончаров отстегнул ремень, потянулся ко мне. Медленно, давая возможность выбрать и ответить. Или просто выйти из машины.
Что я и сделала, но прежде сказала:
— Прошу… не сейчас… И не в этом городе.
На что Олег понимающе кивнул.
Когда мы вернулись домой, отец, слава всем святым, уже нашелся. Судя по его голосу, он был очень даже доволен собой. Только просил подходить к телефону, когда мне будут звонить, но зачем мне нужно это делать, не говорил.
Я постепенно стала выстраивать свою жизнь так, как то было нужно мне. Ждала развода, который совсем не должен был растянуться во времени, занималась собой, от чего стала получать какое-то вдохновляющее удовольствие. Да и просто дышала полной грудью, словно скинула с плеч огромный рюкзак, набитый камнями. Даже провела ритуал, который пришел мне в голову совершенно случайно — сначала отправила в черный список контакты мамы и Кати, оставив лишь Дениса на случай, если придется решать какие-то вопросы с разводом. А потом написала на бумажках их номера телефонов и сожгла их, после чего пепел смыла в унитаз.
Может, глупо, зато действенно. После этого мероприятия почувствовала себя невесомой, словно из легких ушел тот смрад, который их наполнял и отравлял.