Заметив румянец на щёках, хохотнул — Да ты мальчик, поди-ка? В бригаде Кротова работает Леопольд — знаешь? Вот у него хуина! Двух жён уёб! Недавно третий раз женился. И эту заебёт в усмерть!
Они вместе вышли из туалета.
Колька глянул на часы — Война войной, а обед по распорядку. Ты в столовку?
Славка мотнул головой — Не, я в общаге, в буфете обедаю.
С парнями в комнате он быстро сдружился.
Витька был страстным филателистом, и всё свободное время посвящал маркам.
У Пашки была очередная девушка, Вика, с которой он недавно познакомился и переспал. О чём, по простоте душевной, и сообщил Славику — Аккуратненькая такая пиздёнка!
С Юлькой всё шло по-прежнему. Ходили в кино, он дарил ей цветы и покупал мороженое.
Вечерами они целовались на площадке между этажами или сидели, обнявшись на кровати в Юлькиной комнате. Ночевать у себя, она его больше не оставляла.
С Юлькой что-то происходило. Она могла часами сидеть на кровати, задумавшись. Так казалось со стороны. А происходило вот что: внутри самой себя, девчонка Юлька уже, который день, вела спор с Юлией Петровной.
По имени отчеству обращался к ней её начальник. Он всё пытался ухаживать, но делал это смешно и неуклюже.
Юлька верила в сказку, добрых фей и волшебство. И сказка, начавшаяся под Новый год, всё ещё продолжалась, а сказочным принцем был Славка.
Юлия Петровна была женщиной практичной: ей хотелось замуж, ей хотелось ребёночка, ей хотелось иметь собственную квартиру, дачу, машину.
Разве мог, Славка всё это дать?
— Он же гол как сокол!
— С милым рай и в шалаше!
— Ты всю жизнь собралась жить в шалаше?
— Я люблю его!
— Любовь приходит и уходит, а кушать хочется всегда.
Юлька обиженно надувала губки и уходила в себя.
— «На обиженных воду возят!» — говорила, про себя, Юлия Петровна.
— «Ну ничего, скоро произойдёт событие, которое поставит точку в этом рОмане».
И событие не заставило себя долго ждать, явившись боевой повесткой.
Славка был годен к строевой.
Было начало мая.
В повестке указаны дата, время и место сбора перед отправкой к месту службы.
На всё про всё отводилось две недели.
Бригада, узнав, что его забирают в армию, отреагировала соответственно — Когда получишь расчёт, позвони, мы придём в общагу и устроим проводы.
И пришли.
И устроили.
Они ввалились в комнату гурьбой, с вином и водкой. Славка тоже купил шесть бутылок «Агдама».
Часа через полтора, бригадир встал — Ну всё мужики! По домам! Давайте Славику советы, как надо служить в Армии!
И каждый дал свой совет.
Говорили о дедовщине, об отцах-командирах, ещё что-то.
Славка запомнил только один: от Генки Краснова, отслужившего полгода назад.
— Не слушай их Славик. В армии самое главное устав. Будешь знать устав, служба пойдёт легко.
Учи устав!
И они ушли.
Славка съездил в деревню к родителям. Его проводили и там.
На пункт сбора провожала Юлька, тихая и задумчивая.
Когда на улицу вышел капитан со списками и стал вызывать по фамилиям, и распределять по командам, Юлька повисла на шее и расплакалась.
— Савченко!
— Я! — ответил Славка.
Команда номер пятнадцать…
Через четыре часа, сержант и двое рядовых увели команду № 15 на вокзал.
А ещё через час, 101 скорый, отойдя от Главного, помчал призывников в сторону южной границы СССР.
В советской Армии
Ночью приехали в Ташкент.
Их посадили на автобус и повезли.
Военный городок.
Карантин.
Вечером следующего дня, после семикратного отбоя на время, сержант, стоя в проёме двери, сказал — Ну всё, спать! Завтра подъём в шесть. Отбой! — и выключил свет.
Славка лежал на своей кровати. Рядом, Сашка Данилов.
— Не спишь? — спросил Славка.
— Нет.
— И вот так, два года!
Столько отчаяния и безысходной тоски было в голосе, что Данила-мастер (Мишка, как-то обозвал Сашку) и через полтора года нет-нет, да и вспоминал, посмеиваясь — А помнишь, Славик? И вот так, два года!
Через две недели приняли присягу.
Их перевели в роту.
И потянулись однообразные, армейские будни.
— Рротааа! Смииирррна! Равнение на — леее — ву!
— Тащ капитан! Рота, для отработки строевой подготовки на плацу, построена! Разрешите вести?
— Веди, сержант! — капитан козырнул.
— Рротаа! Слушай мою команду! Напррааа — ву! Шагоооммарш! Ллевой! Ллевой!