Минуты через три вернулась, и они сидели на корточках возле Ерофеича. Минут через пять прибежала фельдшер, но помочь ничем не могла, ходила вокруг, да посматривала на часы. Скорая, на удивление, приехала через двадцать минут.
Ерофеичу сделали укол, уложили, как мешок, на носилки, и загрузив в салон, увезли.
Фельдшер убежала.
Раиса глянула на часы — Иди на обед. Вишь, как получилось? Этого я и боялась. Сможешь сам запустить установку?
— Смогу! — уверенно ответил Георгий, и ушёл на обед.
После обеда он работал до конца светового дня. Раиска подошла и сказала, что переписала его помощником мастера и оклад теперь 135 руб.
— Сверхурочные я тоже записываю. Нам бы до дождей управиться. Если пойдут дожди, а пшеницу ещё не всю уберут, придётся работать при прожекторах и в воскресенье. Вот для чего нужен сменщик. А ты один.
— Раиса, принеси карандаш, линейку и лист бумаги.
— Для чего?
— На второй нории слетает ремень, и я уже задолбался лазить наверх каждый час и натягивать.
Раиса хмыкнула.
— Накидывать и подтягивать — поправился он.
— А это поможет?
— Да нет, я набросаю эскиз, сниму размеры. Если будет хорошая погода, в воскресенью можно отдать в мастерскую и сделать.
Раиса внимательно слушала.
— Ага! Я сейчас.
Минут через семь, она принесла ему лист бумаги, линейку и карандаш.
— Ты только выключи установку, когда полезешь срисовывать.
— Эскизировать — улыбнулся он.
— Ага — и она пошла к другой установке, АВМ[3], гудение которой, заглушал шум работающей зерносушилки.
Через полчаса, она вернулась с двумя мужчинами и позвала Георгия.
Георгий, глянув давление и температуру, спустился к ним.
— Знакомьтесь, Георгий Владимирович.
— Михаил — протянул широкую, как лопата, ладонь, один.
— Максим — буркнул второй.
— Они будут у тебя учиться, осваивать сушилку. Ерофеич выбыл надолго. Ты им сразу, как срисуешь, отдай тогда, они сегодня и сделают.
— Я побежала.
Георгий показал мужикам установку, описал её работу и рассказал, как запускать и выключать.
— Георгий Владимирович — сказал Михаил — ты иди срисуй, да дай нам рисунок, а то Раиска не отстанет, пока не сделаем.
Он отключил вторую норию, поднялся на площадку, сделал эскиз и проставил размеры. Он не стал эскизировать всю рамку, поняв, что проще и быстрее, сделать накладку с вырезом под вал и приварить её к рамке.
Спустился и подошёл к мужикам.
— Вот! — протянул эскиз Михаилу.
Тот посмотрел, повертел, показал Максиму — Смотри, всё просто. Сделаем! — свернул эскиз и сунул в карман комбеза.
— Георгий Владимирович — с улыбкой на толстых губах, обратился к нему Михаил — Сколько дней обучал тебя Ерофеич?
— Один раз, сегодня, с утра.
— И ты с одного раза всё запомнил?!
— Ну да.
— Нихуясе! Видал, Максим, какие башковитые, городские. А я вот ничё не запомнил.
— Я, вообще то, деревенский. В городе после школы.
— Мы тоже не пальцем деланы — буркнул Максим.
— Ты то, точно, не пальцем.
— Ладно, Георгий Владимирович, как освободимся, сразу в мастерскую.
Они ушли.
Георгий смотрел им вслед.
— Явно не показалось — говорил он себе — Раиска схожа с обоими. Бааа! Максим! Так это её отец! А Михаил, наверное, дядька. Он уже шагнул на ступеньку, когда его окликнули.
Георгий обернулся.
Марго, с улыбкой, подходила к нему.
— Здравствуй! — она протянула руку.
Он поздоровался. Рука была мягкая, горячая и сухая.
— Я чё то Костю не вижу, не знаешь, где он?
— Костю и Андрея, директор отправил в Михайловку. У них запарка.
— Аааа! — Ритка разулыбалась — А уж подумала сбежал. Испугался.
— А где Ерофеич? Ты один, что ли?
— Один. Ерофеича на скорой увезли.
— Приступ.
— Да.
— Это надолго. Ну чё, не предлагала?
Георгий ощутил, как загорелись уши.
— Какой стеснительный! Ладно, пойду я. Коровы то, не ученые, у нас. Срут, где стоят!
— Директору не говорили?
— Говорили. Сказал — Не до этого сейчас. А ещё сказал — Вы и так хуем груши околачиваете! — и расхохоталась, заметив смущение Георгия.
— Ревнует Раиска. Вон, бежит уже. Пойду я.
— Зачем она приходила?
Раиса и правда была, как-то воинственно настроена.
— Спрашивала, про одного из шоферов.
— Проблядь!! — не сдержалась Раиска, и смутилась.
— Ты не связывайся с ней. На передок слабая! — и увидев, что Георгий не знает, как ответить, спросила — Ты мужикам отдал рисунок?