Харрис выстрелил только раз, вслепую, и повалился на мусорный бак.
Лувейн в охотничьей горячке пальнул, кажется, пару раз, решил, что слишком высоко целит, взял ниже – и вдруг понял, что расстрелял весь свой магазин из четырнадцати патронов.
Обливаясь холодным потом, он полез в карман за другой обоймой. Будь оно проклято! Старикану только и надо, что выставить свой ствол из-за бака. Но Харрис почему-то не сделал этого. Когда Лувейн нашел и вставил запасную обойму, стало ясно, что Харрис мертв, а охотник выбил немало стекол по обе стороны переулка.
Значит, он опять победил. Лувейн стоял с закрытыми глазами, чувствуя, как из него уходит энергия. Открыв глаза снова, он увидел, что рядом кто-то есть, и не сразу узнал шляпу цвета хаки с синим эмалевым значком охотничьего контроля.
Контролер склонился над мусорным баком с планшеткой и карандашом, определяя статус покойного.
– Сколько у меня попаданий? – спросил Лувейн.
– Ни одного, – сказал контролер. – Следов на нем нет.
– Шутите! Он же умер?
– Ясно, что умер, но вы его не убили. Смотрите сами.
Лувейн посмотрел. Лицо Фреда К. Харриса из Саммита, Нью-Джерси, было мирным, что у мертвых дуэлянтов наблюдается до странности часто.
– Похоже, он шею сломал при падении, – уточнил контролер. – Люди не понимают, как легко это сделать, падая на цилиндрический предмет. Я вынужден объявить эту смерть естественной.
– Постойте, – сказал Лувейн. – Не надо это писать.
– Почему?
– Потому что мне не зачтут убийство.
– Что вижу, то и пишу. – Контролер послюнил огрызок карандаша.
Лувейн спрятал пистолет в кобуру и достал из кармана другое мощное оружие – деньги. Контролер, глядя на них жадным взором, покачал головой:
– Не могу. Крови-то нет. Кто-нибудь заметит, и у меня будут неприятности.
– Будет вам кровь. – Лувейн снова прицелился. – Он не станет возражать, поскольку ничего не почувствует.
– Поздно, – сказал контролер. – Мы не одни.
Старичок в бермудах и старушка в цветастом платье, вероятно его жена, вовсю щелками фотокамерами. Засняли труп, Лувейна с контролером, друг друга.
– Туристы, – вздохнул контролер. – Надоели до чертиков, но что бы мы без них делали?
Когда пара, не выдержав его свирепого взгляда, ретировалась, Лувейн сунул в руку контролера пару купюр.
– Пишите что хотите, но я должен выглядеть хорошо.
Контролер кивнул, спрятал деньги, подумал и накарябал:
«Причина смерти – перелом шейных позвонков, полученный при попытке избежать неминуемой гибели от руки охотника, мистера Лувейна Доубри».
Так себе причина, но успешную охоту Лувейну все же зачли, и он получил свой бонус. Домой он, однако, возвращался унылый, преисполненный отвращения к себе. Джасинта куда-то ушла, он сидел в темной гостиной один. Как можно промахнуться четырнадцать раз подряд? Он включил вечерние новости. Гордон Филакис из «Шоу Мира Охоты» перечислял сегодняшние убийства. Дойдя до лувейновского, он сказал:
– Жертве не повезло, поэтому никто не заметил, что не повезло и Лувейну Доубри. Возможно, в следующий раз его противник будет удачливее.
Подлец ты, Филакис. Лувейн в ярости выключил телевизор. К черту их всех, он стреляет не хуже прежнего. Даже лучше. Просто полоса такая пошла. Уж в следующий-то раз он покажет, чего стоит. Убьет с несравненным изяществом. Подготовит все так, что комар носа не подточит. Он может себе позволить самое лучшее, и сейчас самое время найти жертву, с которой можно договориться.
22
Новобранцев записывали ежедневно с девяти до четырех во Флигеле, бетонной пристройке на задах Охотничьей Академии.
– Ты уверен, что хочешь этого? – спросила Нора, проводив Гарольда до самых дверей. – Когда запишешься, обратного хода уже не будет. Компьютер определит твоего первого противника через пару дней, и тебе не позволят уехать с острова, пока ты его не убьешь или… сам знаешь.
– Да, Нора, знаю. Я приехал сюда охотиться и зарабатывать деньги – это самое я и делаю.
– У меня здесь знакомые. Могу устроить тебя барменом, на чаевых хорошо зарабатывают.
– Я не для того ехал, чтоб за баром стоять.
– А я не хочу, чтоб тебя убили! – Нора со слезами прильнула к нему. Гарольд бережно отстранил ее и сказал:
– Ты вот что: жди меня дома. Я приду, как только закончу здесь, и будем собираться на вечеринку.
– Что еще за вечеринка?
– Охотничий бал называется, так Альбани сказал. Вроде бы что-то особенное.