— Вы учите меня, как делать мою работу?
— Ага, это она хорошо умеет.
Сзади к ним подошел Джона с двумя приятелями, горами мышц, воплощавшими мрачную агрессивность, и отгородили ее стеной от остального зала.
— Послушайте, парни, я просто предлагаю чуть внимательнее смотреть за Купом.
Джона едко ухмыльнулся.
— А я предлагаю вам заниматься собственным хреновым бизнесом. Кстати, что это? Прелестно чирикать и постить красивые картинки?
Вышибалы не были на ее ответственности, и Пайпер следовало бы заткнуть рот, но когда это ей удавалось?
— Спасибо, что напомнили. Так и быть, помещу вашу сладкую мину, посылающую поцелуйчики собственному отражению в зеркале.
Да уж, она знала, как поладить с товарищами по работе.
В следующие несколько дней Пайпер возила младших принцесс с их слугами по магазинам в кортеже из пяти, иногда шести машин, который включал по меньшей мере два фургона, чтобы отвозить до отеля горы покупок, оплаченных исключительно наличными. Однако вместо зависти Пайпер начала чувствовать жалость, особенно к юным принцессам — подросткам. Иногда она замечала тоскливое томление в их глазах, подобное тому, что замечала у Файзы, желание, которое не утолить дюжиной поездок в магазин «Эппл». Желание прогуляться без всякой свиты по тротуару беззаботной походкой, как американские девочки, которых королевские дети видели сквозь затемненные окна лимузинов.
В назначенный для устрашающего приобретения одежды день сестра принцессы К. целую вечность проторчала у своего косметолога, поэтому Пайпер появилась на десять минут позже в «Белла Лане», где Купер склонился над прилавком с драгоценностями и уютно болтал с продавщицами. Будь у Пайпер склонность к крапивнице, один взгляд на ряды вешалок с дорогущей одеждой вызвал бы сыпь.
Черный, белый и серебряный декор придавал магазину налет индустриальности, оп — арта, стиля конца девятнадцатого века — роскошного и какого — то снисходительного, словно говорившего: пусть только клиенты посмеют не признать его шик. Больше всего Пайпер не хотелось сейчас что — то надевать, и во главе угла стояла ее шоферская униформа, особенно с той поры, как у нее вспотели подмышки под пиджаком, когда она бежала от автомобильной стоянки.
Купер поднял глаза. Губы сложились в улыбке, но глаза говорили: он отметил факт, что Пайпер заставила его еще раз ждать. Продавщицы рассматривали ее с различной степенью недоумения, не в силах поверить, что такая странная на вид особа может находиться рядом с самым известным в Чикаго холостяком.
— Леди, это Пайпер, — представил Купер. — Она отказалась от карьеры гробовщицы, но с трудом избавляется от старомодных привычек.
Пайпер подавила смех.
— Вы пришли куда надо, — заверила ультрамодная рыжуля. — Работа в похоронном бюро, должно быть, вгоняет в сверхдепрессию.
— Не настолько, как вам кажется, — возразила Пайпер. — Ведь именно так мы встретились с Купом. На похоронах праха его карьеры.
Купер фыркнул. Рыжая продавщица, очевидно, распознала, что ей предстоит дел невпроворот, и потащила Пайпер к примерочной.
— Ничего слишком безумного, — крикнул вслед Купер. — Ей этого и в голове хватает.
Первое платье было унылого зеленого цвета, однако ничего унылого не прослеживалось в тесной облегающей форме и длине подола, едва прикрывающего задницу Пайпер. Слава богу, она хоть ноги побрила, но все же…
— Это точно не мой стиль.
— Не просторный мешок? — поинтересовался Купер с другой стороны двери примерочной.
Ладно, Пайпер таки на это засмеялась.
Продавщица, которую звали Луиза, смотрела озадаченно.
— Это же в самом деле последний крик моды.
Пайпер морщилась, глядя на свое отражение. Вечность проистекала между подолом и ее голыми ступнями.
— Наверно, мне нужно отступить на несколько шагов назад от моды.
Или по — быстрому сгонять в H&M, где она обычно паслась.
— Дайте — ка мне посмотреть, — потребовал Купер.
Продавщица толкнула дверь примерочной. Купер сидел на одной из больших серебристо — черных оттоманок недалеко от зеркал. Пайпер попыталась натянуть подол.
— Я похожа на елку.
— С весьма красивыми ногами, — прокомментировал Хит Чампьон со стороны входа в магазин. Он вошел и расположился на оттоманке рядом с Купером. — Мне нравится.
— А мне нет, — возразил Купер, шаря глазами по ее бедрам. — Слишком консервативно.
Пайпер обомлела.
— И в какой — такой вселенной это консервативно?
Он грустно покачал головой.
— Вы должны помнить, что ваши деньки в качестве гробовщицы приказали долго жить.
Хит прыснул.
Пайпер махнула в сторону спортивного агента.
— А он что здесь делает, Куп? Не то чтобы не рада вас видеть, мистер Чампьон, но зачем вы тут?
— Куп приказал мне явиться, и что я мог поделать? Я заработал миллионы на этом парне.
— Мне нужно мнение со стороны, — пояснил Купер. — Он больше поднаторел в покупках женской одежды.
Луиза появилась с еще одной охапкой платьев, перекинутых через руку, и поволокла Пайпер обратно в примерочную. В следующие полчаса Пайпер демонстрировала облегающий красный экземпляр с отсутствующей центральной частью, темно — синий экземпляр с пропущенным передом и некую золотую вещицу, которая сделала Пайпер похожей на кубок Малой Лиги.
— Я детектив, — шипела она на мужчин, — а не питчер для «Пингвинят».
Хит усмехнулся:
— Мне нравится эта женщина.
— И это даже не тайна — почему, — отозвался Куп.
Только для Пайпер это оставалось тайной, но у нее было кое — что более срочное на уме.
— Ясно, что ничего не получается, — заявила она Луизе, вытащившей очередную партию платьев, которые Пайпер не хотелось примерять. — Я в них замерзну до смерти. Не говоря уже о том, что не смогу в них работать, поскольку буду все время беспокоиться, как бы моя… моя промежность не выставилась наружу!
Оба покатились со смеху, что послужило сигналом для Пайпер взять дело в свои руки.
— Луиза, нам нужно поговорить.
Глава 8
После многочисленных прений Пайпер остановилась на темно — красном трикотаже с длинными облегающими рукавами и подолом, доходившим почти до колен. Платье высоко прикрывало грудь, но имело достаточно глубокий вырез на спине, чтобы сойти за подобающий для клуба наряд. Купер также настоял на маленьком кобальтово — синем платье, которое от звания «шлюшного» спасал лишь длинный прозрачный черный чехол. Завершающий взгляд на этикетку — и у Пайпер закружилась голова.
— Да за эту цену я могла бы купить пятнадцать платьев в H&M.
— Зря вы не заставили его купить больше двух, — сказал Хит, когда они вышли на солнечный октябрьский день.
Появившийся из «Старбакса» пожилой мужчина узрел Купера и окликнул:
— Привет, Куп! Ты лучший!
Купер ему помахал.
— Пайпер потребуются туфли, — напомнил Чампьон.
— Пусть внесет в мой счет, потому что я не в силах выслушивать ее нытье. — Купер вел себя так, словно ее рядом и не было. — Никогда не встречал женщину, которая с таким недовольством отказывалась бы тратить мои деньги.
Пайпер вздохнула:
— В отличие от вас, богатеньких мальчиков, мне нужно вернуться к работе.
— Не забудьте, где ваша настоящая работа, — предупредил Купер. — Еще одно опоздание, и я обрублю плату.
— Да, сэр.
И зашагала от них в сторону крытой стоянки.
Глядя ей вслед, Хит покачал головой:
— Она ведь понятия не имеет?
— Не — а.
Купер отказался что — либо добавить.
Они миновали мужской бутик с выставленными клетчатыми штанами, которые Купер не надел бы даже под страхом смерти. Всполохи павшей листвы ярко выделялись на черно — белом навесе магазина. Еще больше листьев подобно ржавым пятидесятидолларовым банкнотам лежало на тротуаре.