И спустя час на него зашла.
Звонил сотовый. Пайпер резко подняла голову от стола, нащупала, чтобы ответить. Восемь утра. Она отрубилась менее часа назад.
— Алло, — прохрипела она.
— Приятно узнать, какая ты заботливая.
Непривычно брюзгливые нотки в голосе Купера звучали убедительнее всего.
— Ага, я была занята. И я ведь позвонила твоему адвокату, разве нет?
Она схватила кружку, хлебнула остывшего кофе, и ее передернуло.
— Ты ничего не собираешься спросить?
Она потерла глаза.
— О чем?
— Меня арестовали за сексуальное преступление! — воскликнул Купер. — И только что отпустили под залог!
— Ах, это.
— Думаешь, это типа шутка такая?
— Даже не пытаюсь. — Наружу прорвался гнев, который она с трудом могла подавить. — Тысячи женщин не подадут заявления о настоящих изнасилованиях в полицию, побоявшись, что их обвинят во лжи. Вот что это такое. Это уже перебор, Куп. Клянусь, я прижму к стенке того, кто тебя обвинил.
Последовала долгая пауза. Пайпер подумала, что Купер повесит трубку. Потом услышала, как он прочистил горло. Голос звучал странно. Сдавленно.
— Спасибо.
— Пожалуйста.
— Что ты затеяла?
Не спросил как бы между прочим типа «как дела?». Скорее «хочу полный отчет».
— Сейчас нужно кое — чем заняться. Попозже позвоню.
Она отсоединилась и выключила телефон. Хватит с нее командной игры.
Стараясь подавить спазм в горле, Пайпер вернулась к компьютеру, где в новостях уже освещался арест Купера. Эта вопиющая несправедливость окончательно ее разбудила.
В мусорной корзине на ноутбуке Ноя она нашла е — мейл от «Бенда Баг Фарм». «Благодарим за ваш заказ…». Какой бы удовлетворительной не была находка, она бледнела в сравнении с тем, что еще обнаружила Пайпер. Когда она стащила сотовый Ноя, то нашла телефонный номер, по которому он звонил вечерами, а иногда попозже, вплоть до двух часов ночи. Номер всплывал так часто, что, пренебрегая всеми этическими принципами, в которые верила, Пайпер вломилась в дом Паркса, чтобы стащить компьютер, надеясь, что он там есть, ноутбук, который мог дать ей больше информации о тайной жизни Ноя Паркса.
Несколько часов хакерства принесло ей то, что она хотела — связь между номером и именем — Рошелл Мове, урожденной Эллен Инглли. На телефоне Ноя не нашлось фото, зато на компьютере, который Пайпер стащила, их было навалом. Молодая, очень хорошенькая блондинка. На паре снимков она была с Ноем, но большинство, где она одна… и голышом. Затем, уже на рассвете, Пайпер наткнулась на золотую жилу. Скрытый банковский перевод на десять тысяч долларов, произведенный два дня назад.
Остатки возбуждения все еще не исчезали. Со времени основания агентства ничего так не удовлетворило Пайпер, как только что проделанная работа с помощью клавиатуры и пальцев. Однако осталось ощущение незавершенности от понимания, что Ной не единственный замешанный тут преступник.
Пайпер посмотрела на постеры «Настоящего детектива». Она никогда не представляла себя преступающей закон, а именно этим теперь и занималась. Отвернулась от собственных принципов и наплевала на закон, будто он написан для других. Когда все кончится, ей нужно хорошенько подумать, во что она превратилась.
— Я не прошу тебя дать мне ее имя, — говорила она Эрику, которому позвонила несколькими минутами позже. — Только посмотри, совпадает ли имя, которое я тебе дала, с именем женщины, обвинившей Купа в изнасиловании. Просто да или нет.
Он перезвонил ей десять минут спустя.
— Откуда у тебя эта информация?
Вместо ответа Пайпер продиктовала ему адрес Эллен\Рошелл и попросила встретиться на месте через полчаса.
Разговор с Эллен вышел коротким и грубым. Как выяснилось, она начала работать в службе экскорта, чтобы оплатить ссуду за колледж, но быстро обнаружила, что эскорт — услуги более доходный способ заработать на жизнь, чем работа, которую ей могла обеспечить степень бакалавра в сфере связей. Ной был ее старым клиентом. Хотя у Пайпер не имелось доказательств, что десять тысяч, переведенных им, осели на счете Эллен, других деталей хватило сделать вид, что такие доказательства есть, и Эллен раскололась и призналась, что оговорила Купера.
«Это за всех женщин, которые говорили правду, а никто им не верил», — думала Пайпер, пока Эрик вез любовницу Ноя в участок.
Дейдра вернулась с ранчо в город. Пайпер позвонила к ней в офис и договорилась о встрече на три часа. Оставалось достаточно времени принять душ и переодеться. Покидая свое агентство, Пайпер представляла толпу репортеров, раскинувших лагерь у дома Купера, и ей хотелось встать стеной между ним и их когортой.
Страстное желание защитить его оказалось таким сильным, что пугало. Пайпер старалась распланировать предстоящую встречу с Дейдрой, но так одурела от недосыпа, что машинально сделала крюк через площадь Линкольна. И там у фонтана сидел пожилой мужчина в рогатом шлеме «Викингов».
Рогатый шлем фаната «Миннесотских викингов».
Разбираться с этим сейчас она не могла, но вместо того чтобы уехать прочь, Пайпер подкатила к стоянке, выскочила из машины и быстро зашагала к мужчине. Он ее не видел, пока она не подошла метров на девять. А заметив, встал и пустился бежать. Пайпер бросилась наперерез ему с криком:
— Полиция!
Тяжело сознавать, как трудно вернуться на праведный путь, коли начал переступать черту.
Когда Пайпер загнала мужчину в угол, тут — то и увидела, что это не Говард Берковиц. Лицо худее, волосы седее. Но одного роста, того же телосложения, возраст подходящий и сильное сходство.
— Я ничего плохого не сделал, — заявил мужчина со знакомым выговором уроженца Чикаго.
— Я знаю, что не сделали. — Она постаралась принять дружелюбный вид, чтобы его не пугать. — И я на самом деле не полицейский.
— Тогда почему вы за мной бежали? Я вас видел прежде. Вы и пару недель назад за мной гнались.
— Длинная история. Клянусь, я не причиню вам вреда. Не сделаете ли мне огромное одолжение — позвольте угостить вас чашечкой кофе, пока я буду объяснять.
— Не люблю я разговаривать.
— Говорить буду я. Пожалуйста. Я не выспалась, последние дни кошмарные просто. Я буду очень признательна, если согласитесь.
Он сощурил глаза, сдвинув мохнатые седые брови:
— Ладно, только без всяких там шуточек.
— Обещаю.
Вскоре они устроились за столиком на Вестерн — авеню в кофейном магазинчике с фиолетовыми стенами и некрашеными деревянными полами. Пайпер не задала ни одного вопроса мужчине, даже имя не спросила, и уж точно не стала интересоваться, почему он решил прогуливаться по площади Линкольна в головных уборах футбольных фанатов. Вместо этого она рассказала ему о Берни.
— Так эта женщина приняла меня за своего покойного мужа? — спросил он, когда Пайпер закончила. — По мне, так она рехнулась.
— Берни эксцентрична, но не сумасшедшая. Просто скучает по мужу.
Он потер подбородок, от чего шлем сместился и рога скривились.
— Что ж, могу понять. Я потерял жену в прошлом году.
— Мои соболезнования.
— Мне следовало больше ее ценить.
Пайпер слушала с непроницаемым лицом. Секунды щелкали. Нужно было заканчивать побыстрее дело, чтобы успеть еще принять душ до встречи в офисе. Как ни прискорбно, но приходилось смотреть правде в лицо.
— Вы наверно настоящий футбольный фанат.
— Больше бейсбольный. Люблю «Сокс». Можно вытащить парнишку из Южной стороны, но нельзя вытащить Южную сторону из парнишки.
— Понимаю.
Хотя ничего не понятно. Пайпер кивнула на головной убор.
— А, усек. Вы говорите об этом? — Он стащил шлем и положил между ними на стол. — Я таскаю всякую чепуху, чтобы народ не приставал. С тех пор как умерла Элли, мне не по душе разговоры.
Картина начала проясняться.