Щёголев, ещё не подозревавший, что охранке уже очевидна связь редакции журнала с разоблачением Азефа, осенью 1907 года, с целью доведения дела до конца, едет в Гельсингфорс, где и ставит в известность Савинкова о наличии предателя в партии эсеров и что таковым является некто Раскин. Дело в том, что Бакаю не была известна фамилия предателя, он лишь знал, что таковым является Раскин. Савинков, после свидания со Щёголевым, немедленно поставил об этом в известность «Ивана Ивановича», то есть Азефа, он же Раскин. Таким образом, круг замкнулся, и не только на Азефе, но, прежде всего, и на самом Щёголеве и «Былом». Азеф потребовал не только ликвидации журнала, но также и немедленного ареста Бурцева и Щёголева. В итоге журнал был закрыт, а Щёголев в конце ноября вынужден был экстренно покинуть столицу вследствие предписания о его аресте и высылке в Сестрорецк. Вскоре он был выслан в Юрьев, а затем в Любань Новгородской губернии. Венцом этой эпопеи явился его арест и последовавшее двухлетнее заключение в одиночной камере.
Факты гонения на журнал и на одного из его редакторов стали достоянием общественного внимания. Первым, кто откликнулся на эти события с выражением участия к пострадавшему, был внук декабриста В. Ф. Раевского — Владимир Вадимович Раевский. В письме к Щёголеву от 1 ноября 1907 года он выражает своё «искреннее, глубокое сочувствие в постигшем… испытании» и желал, чтобы оно «удвоило… силы на служение правде», что «я, как и многие в России, — писал он, — хорошо знаю Вашу честную, светлую деятельность — и прошу разрешения, хотя бы заочно, крепко пожать Вашу руку»[54].
Осенью 1907 года, до своего вынужденного отъезда в Сестрорецк, Щёголев пытается спасти журнал. В это время из состава редакции он был в столице один, так как Бурцев эмигрировал, а Богучарский находился в Париже. В полиции Щёголеву предъявили обвинение в том, что он «имеет сношения с революционерами, которые группируются вокруг него», а он «скупает секретные материалы»[55]. Полиция волей-неволей проговорилась.
Закрытие журнала поставило издателя и редакторов перед необходимостью выполнения обязательств перед подписчиками. Вместо невышедших 11 и 12-й книг журнала был выпущен исторический сборник: «Наша страна» и указатель-роспись Д. П. Сильчевского к 22 книгам «Былого».
Решено было создать новый журнал. Было ясно, что органа, аналогичного «Былому», не возродить. Следовало организовать журнал, не делая упора на вопросах освободительного движения, основные публикации посвятить русской истории и культуре. Новый орган «Минувшие годы» оставался единственным изданием, который в какой-то степени напоминал прежние издания революционной поры, и прежде всего «Былое». Это определило круг авторов и проблематику предлагаемых материалов, которая, как правило, была обширной и выходила за рамки издания.
«Минувшие годы» начинали свою жизнь в условиях менее всего для этого благоприятствующих. Щёголев находился в ссылке, а Богучарский, по словам секретаря редакции Л. П. Куприяновой, по возвращении из-за границы работой в новом журнале «не горел», как это было во времена «Былого»[56]. Основная тяжесть работы по ведению журнала лежала на Щёголеве[57], несмотря на особые обстоятельства, в которых он находился. Кроме загруженности по редакторской части, он активно проявил себя и как автор. В органе сосредоточивался богатый литературный материал, но многому не суждено было осуществиться. В условиях спада революции и этому журналу была уготовлена судьба предшественника — «Былого». Журнал просуществовал ровно год. Ни один из его двенадцати номеров не оставался без внимания цензуры[59]. К сожалению, гонения на журнал не ограничивались только подобными курьёзами. Положение было более серьёзным. Аресты и конфискации следовали одни за другими. Уже в июле 1908 года Богучарский был вынужден признать в письме к Щёголеву, что «дела журнала отвратительны»[60]. В конце концов редакторы «Минувших годов» были вынуждены осознать тщету своих надежд и прекратить издание на двенадцатой книге. Вышедший в 1909 году исторический сборник «О минувшем» подвёл окончательную черту под надеждами Щёголева и Богучарского воскресить в какой-либо форме собственное издательское дело, стало ясно, что в создавшихся условиях журнал, подобный «Былому», невозможен.
57
Об этом см. письмо Н. О. Лернера П. Е. Щёголеву от 2 октября 1908 г., который пишет: «В. Я. Богучарский говорил мне, что весь материал „Минувших годов“ у вас» (ИМЛИ, ф. 28, оп. 3, д. 254, л. 7).
59
Знаменателен один эпизод, который произошёл в январе 1908 г. Распоряжением местной администрации из Борисоглебской библиотеки Тамбовской губ. должны были быть изъяты номера «Минувших годов», первая книга которых ещё и не успела-то выйти в свет (ЦГАЛИ, ф. 1696, оп. 1, д. 39, л. 159).