Щёголевым была проделана большая работа над текстами таких произведений поэта, как «Руслан и Людмила», «Кавказский пленник», «Цыганы», «Братья-разбойники», «Бахчисарайский фонтан», «Полтава», «Медный всадник», «Скупой рыцарь», «Моцарт и Сальери», «Пир во время чумы», «Каменный гость». Он редактирует «Историю Пугачёвского бунта», составив подробные примечания, сноски. Им был также отредактирован раздел рассказов и анекдотов.
Активное участие принимал Щёголев в работе Пушкинского Дома, с момента организации которого и во всё последующее время являясь одним из постоянных и наиболее деятельных сотрудников. Его деятельность была самой разнообразной: работа над пушкинскими текстами, их пополнение в фондах института, участие в научной жизни — выступление с научными докладами, лекциями и т. п.
Особое качество Щёголева как серьёзного и тонкого ценителя исторического источника определило и его деятельность по сохранению пушкинских документов. Именно в первые годы Советской власти и началась его активная деятельность по собиранию и спасению многих уникальных памятников русской литературы. Достаточно в этой связи упомянуть лишь один факт. Осенью 1919 года им был спасён так называемый лопасненский архив Пушкина и семьи Пушкиных. В числе материалов этого архива оказались записи А. С. Пушкина к «Истории Петра Великого», «20 тетрадей, написанных рукою Пушкина», тетрадь Камчатских дел, письма поэта, выписки из его рукописей, различные прозаические наброски[76]. Эти материалы были доставлены им в Пушкинский Дом, и «История Петра Великого» была опубликована в десятом томе Большого академического собрания сочинений А. С. Пушкина[77]. Щёголев также был приглашён для редактирования бумаг хозяйственного содержания (счета, более 60 писем к поэту и т. д.). Смерть помешала довести эту работу до конца, и она была завершена Ю. Г. Оксманом[78].
Павел Елисеевич Щёголев щедро делился своими энциклопедическими знаниями и опытом. Под его руководством начал работать над декабристской тематикой И. С. Зильберштейн, ныне виднейший литературовед и искусствовед, удостоенный за исследование об Н. А. Бестужеве Государственной премии[79]. По его словам, он прошёл у Щёголева «большую школу разысканий», который «научил меня тактике и стратегии поиска»[80].
Лариса Михайловна Рейснер, задумав к 100-летней годовщине восстания декабристов серию биографических очерков, получила от Щёголева ценные консультации, итогом чего явилась публикация ею статей-очерков о С. П. Трубецком, П. Г. Каховском, В. И. Штейнгеле и самом восстании[81].
По рекомендации Н. К. Пиксанова Щёголев консультирует работу H. М. Ченцова — библиографию декабристов. Работа составителя, вскоре появившаяся в печати[82], явилась первым и довольно удачным опытом, что и было отмечено критикой[83], в чём, бесспорно, заслуга и самого Щёголева, великолепного знатока декабристских материалов. Кроме того, теперь можно с уверенностью говорить о том, что указание Ченцова на то, что «Щеглятьев» есть псевдоним Щёголева, имеет под собой реальную основу. По-видимому, это было сообщено составителю самим Щёголевым, так как больше, нигде нет ссылок на этот факт[84].
Щёголев консультирует и работу писателей, разрабатывавших тему русского освободительного движения. Так, Мария Давыдовна Марич, работая над романом из эпохи декабристов «Северное сияние» (М.—Л., 1926), учла многие ценные рекомендации Щёголева.
P. М. Кантор, опубликовавший в 1922 году работу о С. Г. Нечаеве, выразил признательность П. Е. Щёголеву, консультировавшему его работу «ценными советами и указаниями», которыми «он пользовался при своих работах неоднократно»[85].
Щёголев много лет стоял во главе Драмсоюза. Особое место в его творческой биографии занимает работа по созданию исторических пьес, киносценариев и даже одного оперного либретто. В большей своей части эта работа проходила в тесном содружестве с писателем Алексеем Николаевичем Толстым в середине 20-х годов.
78
См.: Неизданные письма к Пушкину. Дополнит. комм. и вводные заметки Ю. Оксмана. — Литературное наследство, т. 16—18, с. 551—616.
81
О насыщенной и квалифицированной помощи со стороны Щёголева говорит и шутливое признание Ларисы Рейснер к нему: «Если напутаю в декабристах — вина Ваша, нельзя топить человека в источниках» (ИМЛИ, ф. 28, оп. 3, д. 377, л. 1).
84
Этим псевдонимом подписаны очерки о жёнах декабристов — Е. И. Трубецкой, К. П. Ивашевой, А. Г. Муравьёвой, Е. П. Нарышкиной. См.: Жёны декабристов. Сборник историко-бытовых статей. М., 1906.
85