Отвернувшись от окна, парень поковылял к своей больничной койке, не обращая внимания на неинтересный ему работающий зомбоящик, и по пути опираясь на постели других "постояльцев". Абсолютно одинаковые, стоящие в один ряд вдоль стены кровати были тут в количестве пяти штук, и большая их часть была занята. Так, к примеру, вторая и третья от окна койки принадлежали любящим поболтать мужчинам средне-пожилого возраста, лучшим друзьям, которые решили на старости лет прокатиться на гидроцикле. Пьяные. Ночью. На узкой и быстрой речке, полной плавучего и не очень мусора. Теперь вот лежат здесь, напоминая больше мумий по своей степени замотанности бинтами, временами оглушительно чихая.
Антон считал их идиотами и немного презирал, хотя в душе просто им завидовал - у него-то уж точно не было подобного веселья с друзьями уже довольно давно. Однако, несмотря на столь вызывающе-дерзкую причину попадания в местный аналог травматологии, вели себя соседи смирно, пусть и общались чересчур громко, ни капли не стесняясь других людей. Видимо наполучали адреналина до конца жизни, ну или хотя бы до конца курса лечения. Сидят себе на своих кроватях и ежедневно преспокойно играют в шахматы, каждый своей единственной не забинтованной рукой, попутно ведя разнообразные дискуссии, сегодня, например, о том, какая нынче красочная и мощная пиротехника.
/ Хорошо хоть у них, как и у меня, нет права на выход из помещения, и я уж точно не проснусь одной прекрасной ночью от красочного и жаркого фейерверка в нашей комнате под их радостные вопли. / - Мимоходом подумал Антон.
На ближайшей же к окну кровати полулежал совсем уж престарелый дедуля. Фактически, жив он был лишь благодаря капельнице и лекарствам, которые ежедневно вливала в него медсестра. Хотя, можно ли это назвать жизнью? Практически овощ, лишь изредка посещаемый родственниками, которые оплачивали лечение и навещали его скорее по традиции ухода за больными, да чтобы их не осуждало общество, а потому дед вызывал слабую жалость. Хотя порой просто пугал, как живой мертвец, что-то забывший в мире живых, но это случалось лишь редкими безлунными ночами и то, по случайности, когда забудешь о его существовании. Не факт что он вообще осознаёт, что происходит.
Ну и последняя занятая, ближайшая к двери, кровать была, естественно, Антона. Возможно лишь благодаря тому, что расстояние от неё до окна, единственного интересного ему здесь предмета, максимально в рамках одной комнаты возможное, и ему в стремлении утолить жажду развлечений часто приходится ходить туда-сюда, он и разминает свои мышцы хоть как-то, не позволяя им полностью атрофироваться, ведь желания специально заниматься разминкой и тренировкой в таком месте у него совершенно нет. Да и дома он тоже не сказать, чтобы вёл активный образ жизни. Даже понимание вреда застоя не вызывало у него энтузиазма и желания, настолько он потерялся в мирной жизни. Хотя, на самом деле потерян был этот энтузиазм уже довольно давно, гораздо раньше, чем когда он загремел в больницу.
Улёгшись на кровать, Антон грустно вздохнул и мимоходом взглянул на закрытую дверь, ведущую в коридор. Ну а как ему не вздыхать, если лежащие у изголовья кровати костыли и бумажка с заключением врача буквально кидались в глаза, напоминая, что до выздоровления и свободного от контроля передвижения ещё далеко, а все мало-мальски интересные занятия хотя бы на сегодня опять кончились. Примыкать к общающимся соседям он не хотел и не собирался, социализация, несмотря на всё им пережитое, была и есть его слабость, не сильно правда ему мешающая, да и говорили два друга-соседа о чём-то своём, поэтому парень в очередной раз стал продумывать в голове будущий разговор с отцом, не желая облажаться. Вновь.
Но тут его внимание отвлекло кое-что странное. Антон заметил, как в окне мигнула какая-то очень яркая зелёная вспышка - будто бы разорвалась зачем-то окрашенная в зелёный ядерная боеголовка, да так близко, что на мгновенье стекло словно загорелось огнём цвета травы. Причём не какой-то там пожухлой осенней, а самой свежей, самой сочной, настолько насыщенным был цвет.
Не понимая в чём дело, мой подопечный максимально высоко, насколько смог, приподнялся на локтях, силясь увидеть, что же там такое произошло. Конечно, он помнил радиус поражения ядерного снаряда, и потому даже не рассчитывал выжить, если увидит, что зажёг окно зелёным цветом именно гриб - последствие от столкновения двух атомов, но осознание возможной опасности не мешало до жути заинтересоваться в происходящем.