/ Не повезло ему. Покойся с миром, мужик. Бесил ты меня, конечно, нехило, но зависть то была. Да и объективно ничего плохого ни мне, ни кому-либо в принципе не сделал - незаслуженно умер. /
А вот последний сосед дал повод задуматься. Сначала Антон принял почему-то полностью опутанный травой силуэт за всё тот же скелет, только по неясным причинам заросший, но вблизи разглядел, что это полноценное живое тело. Стоило парню сорвать траву, как ему предстал старый знакомый экстримальщик, целый и невредимый, только будто… Спящий? От такого открытия парень не на шутку разволновался, но сперва решил проверить, вдруг мужчина всё же мёртв, просто это произошло совсем недавно, и процесс разложения ещё не успел внешне опоганить тело.
Попытка узнать дышит ли мужчина провалилась - различить какое-нибудь тихое дыхание Антон не смог, а для проверки методом зеркала не было самого зеркала* (* - Имеется ввиду метод, когда к губам человека подносится зеркало, тогда если человек дышит, оно начнёт запотевать, что легко различить.). Биение сердца тоже не ощущалось, но при этом тело было чуть-чуть, самую капельку тёплым. В чём же причина такой странной работы органов Антон не понимал, и в итоге сделал вывод, что исследуемый находится в том же состоянии, в котором совсем недавно пребывал и сам исследователь.
/ Какие в итоге у нас есть данные? Для вещей прошло много-много лет. А с людьми случилось нечто странное. Единственный мой выживший сосед находится в странной коме, или состоянии очень похожем на кому, возможно в анабиозе, который ещё и полностью останавливает работу органов, но при этом не иначе как чудом оставляет человека в живых. Возможно поэтому, что оставляет в живых чудом, два других соседа и не выжили… И поскольку ни от пощёчин, ни от тормошения мой подопытный не проснулся, выходит, что для пробуждения нужны какие-то особые условия, или на это влияет какой-то другой фактор, про который я не знаю. Или до которого сам я додуматься не могу. /
Значило ли это, что его собственное пробуждение либо большая удача самого парня, либо какое-то исключение Антон задумываться не стал - всё же он не учёный, а потому о подобном может лишь гадать. Но при этом он понял, что на пробуждение соседа, по крайней мере, скорое, рассчитывать не стоит.
/ Жаль, что он не очнулся, чтобы сейчас не происходило, вдвоём было бы гораздо проще, чем в одиночку. / - Мимоходом отметил Антон, ещё немного нахмурившись, хотя, казалось, дальше опускать брови было некуда. Эта была одна из его привычек, которую он не мог контролировать, но и избавиться от которой не получилось. По этой особенности знающие его люди легко могли понять, когда он чем-то недоволен. А чем-то недоволен он был часто.
Оставив тело в покое, Антон отошёл от кровати и ещё раз осмотрелся в поисках чего-либо. В глаза бросилось окно, и от собственной глупости захотелось в лучших традициях классики совершить «фейспалм».
/ Конечно же, с окна и надо было начинать! Какой же я порой идиот… /
Прекратив бессмысленное самобичевание, которым он занимался, чтобы успокоиться от увиденных скелетов, парень медленно и аккуратно, словно снаружи его мог кто-то, к примеру снайпер, ждать, подошёл к окну, чтобы исследовать обстановку снаружи, заполнив согласно плану « С. ООО. Д. » свою таблицу данных до конца. А посмотреть было на что.
Снаружи даже само небо выглядело недружелюбно - Солнце было скрыто за облаками, а свободная от паров воды синева была далеко не синей, нет. Сверху всё выглядело, как если бы за изумрудной волной шла сразу оранжевая или ржавая, позже растворившаяся прямо в небе. Откуда такие выводы? Просто небо настолько отдавало этой самой ржавчиной и оранжевой коричневатостью, что выглядело непривычно, грязно, немного мерзко и даже капельку противно, словно сам мир резко постарел или сгнил.
Улица же была похожа на готовую к съёмкам апокалипсиса площадку: дорога вся потрескалась и обвалилась, в одном месте даже разошлась, образовав небольшое, но глубокое ущелье. С машинами дело обстояло ещё хуже. Так как вырубились или умерли абсолютно все люди, а именно такой вывод из увиденного сделал Антон, то также абсолютно весь транспорт потерял управление, что спровоцировало множество одновременных аварий и разрушений. Аэрокары только дополнили эту картину разрухи, попадав сверху в случайных местах и придавив своим весом другие машины или врезавшись в здания, изредка после падения взорвавшись или загоревшись.
Но самым страшным были не обильные разрушения, а те самые повсеместные смерти. В трёх из четырёх случаев внутри машины находился скелет, а порой и не один. У большинства из них отсутствовало несколько костей, как если бы у них ещё при жизни не было одной или двух конечностей, а некоторые были разбросаны в радиусе пары метров, как если бы человек просто взорвался, что, конечно, было невозможно, но это бы описало многие странности.