— Серьезно что ли?
— Угу.
Она пожала плечами, выбралась наружу. Сергей уже собрался прощаться, но не успел. Девушка кивнула на подъезд.
— Зайдешь? Поговорить надо.
— Можно…
Зайдя в квартиру, Сергей не удержался от вздоха. Ну и халупа… Однокомнатная! Когда-то они жили в нормальной современной двушке. Обстановка… соответствующая. Комната заставлена каким-то старым хламом. Раньше такое можно было встретить лишь у стареньких бабулек, одиноко доживающих свой век.
Марина усадила гостя в продавленное кресло и пошла на кухню. Поставила греться чайник на плиту. И вернулась, усевшись на кровати. Застыла, уткнувшись невидящим взглядом куда-то в стену. Сергей терпеливо ждал. Похоже, у нее большие проблемы, хочет поделиться, совета попросить.
Засвистел чайник. Она снова пошла на кухню и выключила газ. Но наливать бокалы не стала. Вновь плюхнулась на кровать. И наконец заговорила.
— Сережа. Я не понимаю, что происходит. Мне очень плохо.
— А что случилось-то?
— Сама не знаю. — Губы скривились то ли усмешкой, то ли гримасой. — Ведь всё хорошо было. А сейчас… плохо. Ничего не понимаю! Ты же видел Сашу. Посмотри на него и на себя! Это же…
Затихла, переживая. И едва слышно: — Я вообще не понимаю, как с ним жила все эти годы? Как я вообще могла замуж выйти за… такого? Я же красивая девушка! За мной в институте кавалеры хвостом ходили. Как я могла выбрать такого? Что на меня нашло? Не пойму.
Сергей молчал. Он-то как раз все понимал. Почему-то роковая волна в первую очередь затронула мужчин. Именно они стали изменяться как-то быстро и сразу. А вот женщины в этом плане получили «отсрочку». Но это… всего лишь отсрочка, не более. Придет и их время. Уже скоро… А на Сашку скорее всего повлиял наркоз. Наверно во время пребывания в отключке ослаб защитный иммунитет. Вот его и «прихватило».
Вдруг Марина закрыла лицо руками и разрыдалась. Вздрагивая плечами, выкрикивала сумбурные прерывистые слова.
— Не могу так!.. Не хочу!.. Уйду от него… К черту всё!
Было невыносимо жалко ее. Сергей присел рядом, осторожно обнял за плечи. Принялся успокаивать.
— Не надо так. Всё пройдет, скоро всё пройдет.
Она вдруг отстранилась, впилась в лицо каким-то воспаленным взглядом. — Нет! Ничего уже не пройдет. Всё катится к чертям. Я знаю это. И ты это знаешь. Ты не такой как все. Ты всё знаешь…
Вновь скривилась, будто от боли. — Скажи мне, Сережа… правду скажи. Что будет с нами?
Он медленно закрыл глаза. Ну что ей сказать-то… что?
— Мариш… Я знаю не больше тебя, честно.
— Врёшь! Ты как зритель в кино… наблюдаешь. Вежливый такой, улыбаешься, дверь открываешь. И ждешь… когда всё закончится. А чем закончится-то? Скажи!
— Мариш, я правда не знаю.
Она стиснула губы. — Уходи. Пожалуйста.
Сергей обреченно развел руками. Чувствовал себя отвратительно, словно самый распоследний подлец. Но что он мог сделать? — Ладно, пойду я…
Поднялся, подошел к двери, стал открывать. И вдруг услышал ее слова, едва слышные.
— Не поминай лихом…
Глава 28
Ты же беременна!
— Неплохо я прогнулся однако!
Сергей удивленно покачивал головой, взирая на содержимое сундучка. Он был заполнен… золотыми монетами. Совершенно неведомой чеканки. Уж точно не царские рубли! Однако… какая разница?
В свое время, предвидя то, что изменения коснутся также и денег, он успел набрать всевозможных кредитов, как говорится — под самую завязку. За пару дней обошел кучу банков, брал везде по максимуму. Почти 58 миллионов позаимствовал. С немалым трудом всё это обналичил и сложил пачки купюр в сундучке, купленном на местной барахолке. Едва уместились!
Он справедливо полагал, что отдавать кредиты уже не придется — элементарно некому станет. Был вариант — купить на эти деньги золото в Сбербанке. В слитках. Но поразмыслив, он отказался от этой затеи. Ибо там обязательно проверят источник столь крупной суммы. И когда узнают, что человек набрал кредитов ради покупки золота… хмгм. Лучше лихо не будить. Да и вообще… золотые слитки не самое комфортное средство для проживания.
И вот теперь он потирал ладоши, хваля себя за предусмотрительность. Еще вчера сундук был наполнен пачками крупных купюр. Которые за последнее время не раз сменили форму и номинал. А сейчас — огромная масса золота.
— Что это?
Марта недоуменно смотрела на желтую кучу. Захватила в ладони пригоршню монет. — Зачем?
— Это теперь такие деньги. Можем купить что угодно. Вот что ты хочешь?
Она высыпала всё обратно. И вдруг сморщилась, словно раскусила лимон. — Ничего не хочу! Устала я. Устала…
Отошла к дивану и улеглась, глядя в потолок немигающим взором. Сергей лишь вздохнул. Последнее время с Мартой что-то было не так. Странные перепады настроения. То веселая-озорная, а потом вдруг впадала в апатию, ко всему безразличная. А иногда становилась раздражительной. Несколько раз даже плакала.
Особенно ее угнетало то, что всё вокруг непрерывно меняется. Не раз спрашивала мужа — что вообще происходит? Сергей отвечал, что… это нормально. — Ничего страшного, здесь так бывает. Сначала всё меняется, а потом возвращается обратно… Может быть, она поверила, а может и нет.
Сергей понимал, что ей очень непросто. Ему и самому-то было непросто. А каково этой девушке, привыкшей к необъятным просторам, сидеть целыми днями в крохотной комнатушке? Тут кто угодно взвоет. Что бы для нее сделать… И вдруг его озарило. — Ну конечно же!
— Я сейчас уйду, вернусь поздно. И очень-очень тебя обрадую.
Марта как-то настороженно глянула на него. — А что это будет?
— Это будет сюрприз! Очень большой. Жди. И никому-никому не открывай.
Гордеевская площадь — одно из самых оживленных мест города. Напротив торговой палаты располагалась биржа наемных экипажей допотопного вида, самых различных — вплоть до катафалков. Там же стояло несколько карет поприличнее; баре и дельцы, не имевшие собственных выездов, нанимали их для визитов. Вдоль всего тротуара — запряжки легковых извозчиков. На морды лошадей надеты торбы, на оглобле веревочные мешки, из которых торчало сено. Лошади кормились, пока их хозяева пили чай в трактире. Сотни воробьев и голубей, шныряя под ногами, подбирали овес.
Вокруг суетились извозчики — в расстегнутых синих халатах, черпали грязными ведрами воду из фонтана, поили лошадей. Набрасывались на прохожих с предложением услуг, каждый хваля свою лошадь. А некоторые элементарно дрыхли, отдыхая. Водовозы, взмахивая черпаками-ведрами на длинных шестах, наполняли свои бочки. Шум, гам и ругань сливались в общий гул, покрываясь раскатами грома от проезжающих по булыжной мостовой экипажей, телег и водовозных бочек.
Сергей уже привычно, ничему не удивляясь, подошел к извозчикам и был тут же ими атакован. С полдюжины горлопанов окружили его, выкрикивая всяческие «зазывалки».
— Куда изволите? У меня всех быстрей! Прокачу с ветерком…
Он обратился к самому опрятному на вид. — В городскую управу.
— Сей момент домчу! Садись, ваше степенство…
Лошадка и в самом деле оказалась шустрой, неслась по булыжной как угорелая. Сергей с любопытством поглядывал на мелькающие дома. Мда… это уже примерно конец девятнадцатого века. Автомобили давно канули в лету. Равно как и прочие прелести высокой цивилизации. Улицы стали одноэтажными и грязно-деревянными. Какие-то трактиры, постоялые дворы, магазины-офисы. Хотя, ближе к центру города, пейзаж стал меняться. Все чаще попадались двух и даже трех-этажные особняки. Некоторые выглядели шикарно, а иные даже роскошно.
А вот люди… совсем не смотрелись. Процесс «неандертализации» шел непрерывно. Все как один — приземистые, кряжистые, патлатые. Широкие носы и скулы, приплюснутый лоб. Примерно так выглядел Сашка в больнице. Впрочем, он и сейчас так выглядит. Наверно. Ибо Сергей уже давно утратил контакты со всеми своими знакомыми.