Распорядитель наконец закончил свою долгую речь. Кивнул стражникам, те схватили осужденных и усадили на колени перед лавкой, перегнув через нее туловищем. Настала тишина. Все ждали команды.
Градоначальник сощурившись взирал на происходящее, словно пытаясь понять — о чем думают эти безумцы, посмевшие решиться на преступление? И громко хлопнул в ладоши.
Палач поднял свою жуткую секиру и сделал несколько пробных махов, приноравливаясь. Подошел к ближайшему разбойнику, хищно глянул на его обнаженную спину. Затем вознес секиру высоко вверх и рубанул что есть силы по талии.
Человек дернулся, раздался хруст перебитого позвоночника, густо хлынула кровь. Раздался мучительный стон. Лицо бедняги исказилось, изо рта потекла красная струйка, верхняя часть тела извивалась в предсмертных судорогах. Палач довольно кивнул и перешел к следующей жертве…
Вскоре всё было закончено. Шестеро казненных умирали в невыносимых муках под оглушительный рев толпы. Никому не было их жаль — сами виноваты! Народ ликовал, наслаждаясь зрелищем.
Вдруг один из разбойников пошевелился. Обмакнув пальцы в лужу собственной крови, что-то начертал на доске помоста. После чего бессильно поник, навсегда. По толпе покатилась изумленная волна. Такого еще не бывало. Градоначальник словно нехотя процедил.
— Что он там написал?
Ближайший стражник сорвался с места и подбежал к эшафоту. И увидел знак-иероглиф. Таким древним способом неграмотные крестьяне отправляли сообщения. Знаков было немного, всего с полсотни, но этого хватало для простейшей переписки.
Рядом с кровавой лужей был нарисован круг, означающий человека, его лицо. Перечеркнутый крест-накрест.
— «Несчастный»…
Роскошная карета, запряженная десятком негров, въехала во двор и остановилась перед высоким ступенчатым крыльцом. Кучер спрыгнул с козел и с поклоном распахнул дверцу.
Бурод Холг грузно сошел вниз и поднялся по ступенькам. Дверь уже была открыта склоненным в дугу привратником. Зайдя внутрь своего огромного особняка, градоначальник был встречен многочисленной дворней. Наемные слуги и рабы прибежали со всех концов дома. Выстроившись шеренгой, почтительно склонили головы, в ожидании указаний.
Не удостоив их даже взглядом, хозяин буркнул — «Ужинать!». Затем прошел в кабинет и уселся в кресло, устало вздохнув. — Ну вот…
На столе лежала почта, с полдюжины разных писем. Однако Бурод не стал их читать, потом как-нибудь. Стал вспоминать события прошедшего дня. Их было немало.
Утром состоялось очередное заседание городского совета. На котором в числе прочей повестки, было рассмотрено предложение градоначальника — о расширении полномочий налоговой службы. Шансы на прохождение были примерно пятьдесят на пятьдесят. Однако нужные голоса были все же набраны, не в последнюю очередь за счет активной поддержки Серга Ковду и его двух друзей.
Довольно усмехнулся. Эта дружеская троица, ранее строптивая и неуступчивая, теперь поддерживает почти любое его начинание. Серг, став партнером градоначальника, превратился в его главного «лоббиста» в городском совете. Что сильно облегчило взаимодействие с эбернами. Ну и он тоже… в долгу не остался. Содействуя в решении ряда насущных вопросов. Вспомнил старую шутку:
— Далеко пойдет… Если вовремя не остановят.
По завершению казни на площади Справедливости, управитель отправился на оружейный завод. Серг давно его звал — похвалиться своей работой. И с гордостью показал произошедшие изменения.
Завод рос буквально с каждым днем. Шла непрерывная стройка, цеха расширялись, появлялись новые. Теперь там уже работали почти две сотни мингов. А также привлечено несколько известных оружейников, соблазненных высокой оплатой и перспективами. Постоянно шли переговоры о закупке нового оборудования, почти утроились поставки железа. Серг элементарно перекупал чужое сырье, за счет более высокой оплаты.
Две недели назад от наместника пришло сообщение, что он доволен ружьями и согласен закупить еще две тысячи, на полное перевооружение своего конного полка. Оплата по факту поставки. И посоветовал срочно расширять производство, ибо скоро придет ответ из столицы. В положительном решении наместник не сомневается. Так что… лучше поспешить.
После осмотра завода, партнеры имели долгий разговор, по итогам коего управитель обещал вложить немалую сумму — не менее пяти тысяч монет (а может и десять, по ситуации) в развитие данного предприятия. В общем, остались довольны друг другом. Хорошие люди всегда договорятся…
В дверь тихонько постучали. — Ужин подан, все Вас ждут.
Он поднялся из-за стола и грузно потопал в трапезную комнату. Там, за большим столом, накрытом белоснежной скатертью, уже собралась вся семья. Ну, почти вся. Супруга и двое младших детей — дочки. Трое старших — два сына и дочь, уже стали самостоятельными и живут отдельно.
Бурод поцеловал жену в щечку, ласково погладил дочерей по волосам. Те дружно заулыбались и принялись теребить отца, спрашивая — чего принес? Он достал из кармана игрушку — фарфорового тигренка с перламутровым отливом. Управитель уже давно поручил местным купцам, привозящим товары издалека, доставлять ему всякие занятные «штучки». Вот и сегодня купец, прибывший с далекого востока, порадовал необычной новинкой.
Он уселся во главе стола и хлопнул в ладоши. — Приступим же!
Семья дружно принялась уплетать всеобразную снедь…
В самый разгар ужина, появился мажордом и сообщил, что прибыл посланец от наместника. С важным делом, не терпящим промедления. Хозяин пожал плечами, сказал домашним, чтобы продолжали без него и направился в кабинет.
Там уже ждал один из секретарей наместника. Невысокий кряжистый, в сером мундире с фиолетовой окантовкой. При виде градоначальника, почтительно склонил голову. Бурод неспешно прошествовал к столу, уселся в кресло. — Я слушаю.
Гость как-то загадочно скривил губы. Затем произнес.
— Досточтимый Вурд Грак сообщает Вам, что эберн Серг Ковду повинен в измене. Он поставляет ружья мятежникам в Дагунте. В связи с чем будет схвачен и подвергнут допросу. Его завод будет конфискован в пользу казны. Досточтимый наместник не желает, чтобы у Вас были в связи с этим проблемы. И настоятельно предлагает аннулировать свою долю в заводе. Сделав это незамедлительно. Завтра же утром, как начнется работа канцелярии. Как только это будет сделано, изменника схватят.
Бурод молчал с бесстрастным лицом. Лишь сощуренные глаза выдавали его напряженные размышления. Наконец заговорил — медленно, буквально по слогам, цедя слова будто горошины.
— При всем моем уважении к досточтимому наместнику, у него нет права арестовать эберна, без согласия городского совета. Так гласит закон.
Секретарь согласно кинул. — Да, так гласит закон. За исключением случаев, когда приказ утвержден одним из членов царской семьи. Вам это хорошо известно.
— Вон даже как… Бурод угрюмо поджал губы. — Хочу видеть приказ.
— Конечно.
Гость вынул из-за пазухи бумагу, аккуратно развернул и положил на стол. — Ознакомьтесь.
Там было заявление от начальника местного отделения «Гуи-Шохда»- или же «Отряда справедливости» — тайной службы, ведавшей поиском и наказанием изменников.
— «Я, Кош Мури, обвиняю эберна Серга Ковду в измене. В связи с этим, считаю необходимым его арестовать и допросить».
Ниже его подпись и печать канцелярии наместника. А еще ниже — два роковых слова.
— «Дозволяю сие»
И подпись:
— Рутба-Хорум
Оставшись один, Бурод замер в недвижности, скрестив на груди мощные руки. Невесело усмехнулся.