Вот это да! – Финн даже говорить могла с трудом. – Умеешь же ты выискивать виды… - Она посмотрела на Рауля. Потом шагнула к нему вплотную и обняла.
Рауль тоже обнял её.
И обоим вспомнился тот обрыв, то их, по сути, первое свидание. Ведь всё было хорошо, до тех пор, пока не заявился Франкенштейн. Всё было замечательно. И сейчас тоже было замечательно.
Я люблю тебя, Финн. – Брюнет поцеловал девушку в макушку, потом обнял крепче и прижался подбородком к затылку блондинки.
А я люблю тебя, Рауль, - ни секунды не медлила Финн, прижимаясь к парню.
Надо же, как удачно у нас всё совпало, - улыбнулся брюнет, поглаживая арбалетчицу по плечам.
Влюблённые беззаботно рассмеялись.
Небо решило, что хватит с них такого шикарного освещения. Тучи проглотили луну, а через полминуты ещё и разразились дождём.
Пару это не встревожило, и всё-таки просто стоять и мокнуть им не очень хотелось.
Мой дом рядом, - сказал Рауль. – Идём. – И он направился обратно вниз, держа Финн за руку.
…Дом впрямь оказался рядом – прямо в парке. Причём строение больше всего напоминало хижину – небольшое, со щелеватыми стенами из деревянных прутьев, с пальмовой крышей. Финн не удивилась бы, если б узнала, что где-нибудь тут живут, например, попугаи.
К тому моменту, когда двое забежали в дом, они уже успели вымокнуть. Хотя, не сильно, дождь не был мощным, во всяком случае, пока. Рауль включил свет. В комнате вспыхнуло электрическое освещение в виде одного-единственного светильника в углу. Ну, хоть какие-то атрибуты цивилизации. Кровать, большая полка, битком набитая книгами, и шифоньер – вот и вся меблировка.
Надо же, - улыбнулась Финн. – А ты не любишь разводить много вещей.
Точно, не люблю, - подтвердил Рауль, вручая гостье полотенце. – Возьми, вытрись. Если б я хотел, то купил бы себе большой дом в жилом районе. Но я не хочу.
Нравится быть ближе к природе?
Да.
Я помню, ты говорил, что любишь природу. – Финн расстегнула заколку, вытащила из волос шпильки, тряхнула шевелюрой, а потом принялась вытирать локоны полотенцем.
Верно. – Рауль мягко смотрел на собеседницу. – И мне не нужно ничего лишнего. У меня тут только две комнаты, не считая душевой и уборной. Вот эта – гостиная, она же спальня. Есть ещё кухня.
И на кухне наверняка один стол и один стул, - усмехнулась арбалетчица, отняв от волос полотенце и повесив его на спинку кровати.
Ага, - весело сказал Рауль. – И одна кружка.
Это придётся исправить, - бодро промолвила блондинка.
Она подошла к шифоньеру, где стояло несколько рамок. В одной из них красовалась наградная грамота, в другой – благодарность с печатью.
«За безупречную службу», - прочитала Финн. – «За спасение жизней в экстремальных обстоятельствах». – Она посмотрела на Рауля.
Не люблю хвастаться, но надо же было куда-то деть эти документы, - усмехнулся парень. – Да и кто их тут увидит? Гостей у меня практически не бывает... Не бывало.
Что это за награды?
С работы.
Где ты работаешь?
Во «Внешней службе спасения Новой Амазонии».
Как это «внешней»?
Мы выручаем тех, кто попадает в беду за пределами Новой Амазонии, проводим поисково-спасательные операции. Обычно приходится вытаскивать учёных, которые, отправившись в джунгли, вляпываются в неприятности. Хорошо ещё, если при этом ребята успевают подать сигнал SOS, иначе после истечения оговоренного срока приходится искать практически вслепую.
Финн представила себя Рауля в спасательской форме и мысленно облизнулась.
Сколько человек сейчас живёт в Новой Амазонии? – вдруг спросила девушка.
Тысяч двенадцать. А что?
Это ведь не много. Мы могли бы встретиться раньше.
Наверное, это судьба. Если б мы встретились до сегодняшнего дня, ты бы меня попросту не узнала… Ну или причина в том, что я почти весь год провожу за пределами города, на заданиях.
Мне больше нравится вариант с судьбой. Эй, а может, мне тоже к вам устроиться?
Бегать по джунглям и обезвреживать дикарей?
А что? Сегодня утром я уже обезвредила одного дикаря. – Финн хохотнула. Потом её вдруг поразила не самая весёлая мысль. – Подожди. Ты ведь теперь… ну, не бессмертен. Как же ты будешь делать свою работу, влезать во все эти опасные передряги?
Рауль преспокойно пожал плечами и сказал.
Так же, как и остальные ребята, мои коллеги. Совсем не обязательно быть неуязвимым, чтобы делать добрые дела и помогать людям. И потом, у меня больше нет вечной молодости, но это не значит, что я растерял остальные свои способности. Я по-прежнему здоров и быстро восстанавливаюсь.
Рада за тебя. А ты… точно потом не пожалеешь?
Нет, - не раздумывая, ответил брюнет. – Хватит с меня вечной жизни без любви и без цели.
Финн кивнула и опять посмотрела на шифоньер. Было там кое-что еще, помимо наградных документов. В светло-коричневой рамке стоял не цветной, карандашный рисунок, весьма умелый. …Девушка со светлыми волосами, не доходящими до плеч. Одета она была в черные топик и шорты с пряжкой. А на боку у неё висел сложенный арбалет. Черты лица были отлично прорисованы.
Это я? - ахнула Финн.
А кто же ещё? – улыбнулся Рауль, подходя ближе.
Хороший рисунок.
Да, самый удачный из всех. У меня ведь был не один десяток лет, чтоб отточить мастерство художника…
Финн взглянула ему в глаза. В эти добрые зеленоватые глаза с поволокой, лучащиеся нежностью.
Несколько секунд молодые люди смотрели друг на друга, потом поцеловались. Основательно так поцеловались, аж дух захватило. Затем Финн отступила назад, тряхнув волосами, которые уже практически высохли. И уселась на кровать. Провела рукой по покрывалу, после чего просто и без затей легла, растянувшись на постели.
Иди ко мне, - прошептала девушка.
Нельзя сказать, что эти слова Рауля шокировали, и уж тем более нельзя сказать, что они ему не понравились. Брюнет расстегнул рубашку.
А ещё говорят, что это парням только одно и нужно, - пошутил молодой человек.
Какая клевета! – с максимально возможной серьёзностью проговорила Финн. – Не волнуйся, к тебе не будет никаких претензий. – Она уже не могла сдерживать улыбку, хотя пока пыталась. – И вообще, привести девушку ночью к себе в дом, где есть только одна кровать – это же верх бескорыстия.
Рауль лишь усмехнулся, улыбка его была весёлой и ласковой. Парень скинул с себя рубашку и направился к Финн.
Объявляю вас мужем и женой, - торжественно завершил церемонию сухонький, но добродушный священник и улыбнулся. – Можете поцеловаться.
Маргарит и Рокстон не заставили просить себя дважды и охотно воспользовались разрешением.
Остальные, в том числе и священник, радостно зааплодировали. Конечно, радость преподобного не шла ни в какое сравнение с волнением и восторгом, которые испытывали близкие друзья и родственники пары - Челленджер, Кэтрин Элизабет, Чарльз, Элаиза, Кики. Они стояли неподалёку от импровизированного алтаря в малом холле гостиницы. Собственно, это были все гости свадьбы, не считая Блэка и парочки его людей. Для прочих посетителей холл сейчас был закрыт.
Новобрачные целовались не просто долго и страстно, но и вместе с тем удивительно нежно, любяще. В общем, это был один из тех поцелуев, которые заставляет зеленеть от черной зависти или улыбаться от белой.
На Рокстоне был тёмный костюм, с вдетой в петлицу пиджака алой розой. На Маргарит – белоснежное длинное платье, с широким свободным подолом, начинающимся прямо под лифом (так называемая завышенная талия). Широкие лямки платья и пояс лифа украшались изумительной золотой вышивкой в виде узора в древнегреческом стиле. Волосы Маргарит были собраны чуть ниже затылка в замысловатый художественный "узел" из кос, на голове наследницы красовалась прелестная диадема. В руках брюнетка держала букет из белых роз.