А количество?..
Пухлощёкая светловолосая девчушка в розовом комбинезончике сидела в песочнице на детской площадке парка и под бдительным присмотром мамы играла. Печь пирожки из песка девочке давно надоело, но, поскольку рядом на скамеечке сидела родительница, кидаться песком во все стороны тоже было нельзя. Поэтому малышка просто рыла ямку, надеясь, что сможет выкопать клад. Папа как раз вчера рассказывал сказку, в которой бедняк нашёл сокровище, зарытое в землю. Кончено, девочка не знала, для чего людям так хочется отыскать сокровище, она искренне верила, что весь интерес сводится именно к тому, чтоб найти что-то и достать. А потом можно закопать обратно, чтоб другие тоже поиграли.
Это был обычный весенний день в Новой Амазонии. Городок жил своей жизнью, со стороны могшей показаться медленной и скучной. Если не знать, что изучается в многочисленных лабораториях, и не видеть, как учёные каждый день отправляются в дикие джунгли, полные динозавров.
Рядом с детской площадкой пролегала одна из парковых тропинок. И на этой тропинке сейчас стояли Рокстон, Маргарит и Челленджер в сопровождении теперь уже майора Блэка. Стояли и смотрели на девочку в песочнице.
Подумать только, две тысячи пятнадцатый год, - пробормотал Рокстон. – Ей, наверное, уже лет пять.
Нет, только четыре, - улыбнулась Марагрит. – Финн рассказывала, что родилась в две тысячи одиннадцатом.
Рокстон и бывшая Кру практически не изменились за последние годы. Только стиль одежды сделался другим – под стать времени. Они были изумительно красивой и потрясающе счастливой парой.
Блэк, Вы уверены, что это именно наша Финн? – спросил Челленджер.
Профессора годы тоже особенно не преобразили, лишь добавили в его рыжие волосы парочку седых прядей.
Другой Финн в Новой Амазонии просто нет, - хмыкнул Дэвид. – Так вы собираетесь к ней подойти или будете стоять и смотреть?
Стоять и смотреть, - хмыкнула брюнетка. – Что мы можем сказать ей или её матери? Мы же даже не знакомы.
Мы только хотели убедиться, что с нашей Финн всё в порядке. – Голос Челленджера немного дрожал, но профессор был более чем счастлив. – Спасибо, что помогли её найти.
Какое-то время они смотрели на жизнерадостную малышку, а потом побрели дальше, периодически оглядываясь и улыбаясь.
Итак, - чтоб совсем не расчувствоваться и не пустить слезу, начал профессор, обращаясь к Блэку. – Как идут дела в Новой Амазонии?
Дела идут прекрасно. Все системы функционируют превосходно, местные жители ни о чём не догадываются. По крайней мере, абсолютное большинство из них. С некоторыми мы сотрудничаем. Некоторые, единицы, перебрались сюда. Кстати, мать вашей Финн тоже из местных - Амазонка.
Мы в курсе.
Не так давно в нашу службу безопасности, правда, внешней, тоже приняли одного парня с плато. Так что дружба потихоньку налаживается. Кстати, вы надолго приехали?
На несколько дней. В понедельник возвращаемся в Англию.
Понятно. А теперь позвольте откланяться, у меня дела.
После ухода Блэка друзья направились в сторону набережной.
Кики, наверно, уже заждалась. – Лицо Челленджера потеплело, потом профессор тихонько рассмеялся. – Боюсь, долго она не выдержит.
Ещё бы, мы же нагрузили на неё наших сорванцов, - усмехнулся Рокстон.
Ну, наша Джессика тоже тот ещё пострелёнок, - хмыкнул учёный.
Всё-таки необычная у вас супруга, Джордж, - произнёс Джон. – Мало какая женщина решит назвать свою дочку в честь бывшей жены нынешнего мужа.
Я и сам удивился, но Кики сказала, что Джессика, моя первая жена, этого заслуживает, что ей, должно быть, многое пришлось вытерпеть. – Профессор несколько помрачнел.
Охотник решил быстро сменить тему. Демонстративно огляделся по сторонам.
Надо же. Ничего общего с тем городом, в котором мы впервые встретили Финн. От старой Новой Амазонии тут только название.
И слава Богу, - усмехнулась Марагрит. – Что ж, какие у нас дальнейшие планы?
Можно погулять по парку или посидеть в кафе, - предложил лорд.
И перечитать письмо Мелоуна, - добавил Челленджер.
Да, перечитывать письмо Мелоуна – это уже традиция, - ласково улыбнулась наследница. – Как же я по ним скучаю…
Мы всё скучаем, дорогая, - проговорил лорд, обнимая жену.
Как бы мне хотелось, чтоб Мелоун увидел свою книгу изданной, - вздохнул Челленджер. – Узнал, каким успехом, популярностью и любовью у читателей по всему миру эта книга пользуется… А ещё больше мне бы хотелось просто обнять их с Вероникой, поговорить о чём-нибудь… Спросить, как их дела, рассказать о своих.
Нам тоже, профессор - глухо промолвил охотник.
Нам тоже, - эхом отозвалась брюнетка.
День ещё не заканчивался, но уже начал двигаться в направлении вечера.
Небольшое кафе в парке. И за одним из столов, тесно прижавшись друг к другу, сидят четверо взрослых. Один из них, усатый и рыжий, держит в руках желтый от времени, но почти не мятый (видно, что бережно хранившийся) лист бумаги. И все четверо читают текст, который уже давно знают наизусть. И буквально видят картины – сцены из жизни, кроющиеся за написанными словами, фразами, предложениями…
«Я даже не знаю, как начать это письмо.
Рокстон, Челленджер, Марагрит, Кики… Мы с Вероникой очень вас ждали. Не подумайте, это не упрёк! Теперь мы знаем, что вы не вернулись потому, что не могли. И никогда не сможете.
И всё же порой, по ночам мы прислушиваемся и надеемся, что услышим сначала скрип лифта, потом ваши шаги и голоса. Глупо, но ничего не можем с этим поделать.
Кстати, мы вернулись в дом-на-дереве. Здесь как-то роднее, чем в Авалоне. Кончено, Авалон тоже не забываем, посещаем время от времени.
Вам огромный привет от Саммерли. У него всё в порядке, даже лучше. Жаль, что вы не сумеете передать весточку его семье. Но Саммерли говорит, что его семья всегда с ним – в его сердце. А он – в их сердцах. А потом добавляет: «И потом, у меня есть ещё одна семья». Смотрит на нас и улыбается»…
… Пожилой мужчина в белой рубашке возится с растениями в шикарном ботаническом саду. Осматривает цветы, подрезает подсохшие листья. Изредка берёт трубку, но порой даже забывает положить в неё табак. Иногда отводит взгляд наверх, к куполу сада, напоминающему небо, и надолго о чём-то задумывается.
«Моя должность летописца Авалона мне нравится. Но это, по правде сказать, бывает скучновато. Так что я счастлив, что могу продолжать писать о наших приключениях на плато – а приключений предостаточно. К примеру, наша свадьба (очень-очень жаль, что вы на ней не побывали!) – официальная церемония, и дальше пришел раптор…»…
… Вероника, в ослепительно белом платье дивной красоты, с расписным корсетом и длиннющей, вьющейся позади юбкой, как никогда кудрявая (явно не обошлось без магии Авалона!), с вплетенными в волосы белыми лилиями, с белоснежной улыбкой смотрит на своего теперь уже мужа, в черном фраке с бабочкой, поразительно растерянного – до конца не верившего в реальность происходящего – и нервничающего, но, тем не менее, также улыбающегося своей теперь уже жене. Вообще, такие шикарные наряды должны были смотрелись бы нелепо на поляне в джунглях, но почему-то не смотрятся. Вместе влюблённые стоят в обнимку, окруженные толпой приглашенных со всего плато друзей, и медленно кружат в вальсе (откуда взялась музыка – не совсем ясно, так что это тоже можно списать на магию Авалона), время от времени перебрасываясь глупыми шуточками, понятными лишь им одним, и еще чаще – целуясь. Ассай, под руку с папой-вождем, стоит тут же, умиленно улыбаясь и вытирая слезы радости. Джакоба, взирая на сию картину, нет-нет даи вздыхает, печалясь: какую девушку упустил – а ведь когда-то она могла стать его женой!..
Среди толпы можно увидеть и зеленолицего императора, щурящегося на солнце и блаженно улыбающегося. Как он здесь очутился? По его уверению – просто проходил мимо в поисках новых подчиненных и невзначай решил заглянуть на огонек. Но молодожены не верили в эту теорию.