Вайолетт улыбнулась.
– Держу пари, что он уже обо всем догадался и не возражает. Разве ты не заметил, как он на нее смотрел?
– Как? Как он смотрел?
– Ох уж эти мужчины! Слона-то и не приметил!
Двери лифта раскрылись, и супруги, катя за собой сумку на колесиках, вышли в тесный холл.
– Никак особенно он не смотрел, – упрямо проворчал Ник. – И все равно я обязан его предупредить.
Он распахнул дверь перед Вайолетт, перетащил сумку через порог, и оба вышли навстречу ледяному ветру.
– Не думаю, что это так уж необходимо.
– А как же иначе? – Они подошли к гаражу, где Ник оставил машину. Ветер хлестал в лицо, рвал пальто с плеч. Ник обнял жену и притянул к себе. – Это мужское дело. Вопрос чести. Я должен дать ему знать.
– Ну, хорошо, если тебе так хочется, расскажи ему, что я нарушила ваш драгоценный кодекс чести. Джеральд просто обязан будет прийти в благородное негодование и разорвать наш уговор. А если ты промолчишь, он забудет о том, что его сосватали, и прекрасно проведет время. Скажи честно, неужели ты не замечаешь, что из него и Сью получится прекрасная пара?
– Трудно сказать, – поколебавшись, ответил Ник. – Вот почему мы никогда не подбирали друг другу девушек: никогда не скажешь заранее, поладят люди друг с другом или нет.
– Разумеется, поладят! Ты только подумай. Всю жизнь Джеральд встречался с дочерьми друзей своих родителей – утонченными интеллектуалками из высшего общества. Не знаю, как на тебя, но на меня эти девицы наводят невыносимую скуку. Да, кажется, и сам Джеральд с ними скучает.
– Может быть. По крайней мере, головы от них не теряет, это точно.
– Так пусть для разнообразия немного повеселится!
Ник нахмурился.
– Надо подумать. Не нравится мне, что придется что-то от Джеральда скрывать.
– Но ведь для его же блага!
Машина уже тронулась с места, когда Ник заговорил снова:
– А ты уверена, что Сью не ищет постоянных отношений?
– Абсолютно.
– Это хорошо. Ты ведь знаешь, как смотрит Джеральд на женщин, мечтающих о подвенечном платье.
– Видишь, как хорошо я все придумала? – гордо отозвалась Вайолетт. – У них одна и та же цель – повеселиться от души, не связывая себя обязательствами.
– Что ж, посмотрим, что скажет Джеральд в понедельник. Если промолчит, я, пожалуй, тоже промолчу.
– Как скажешь, солнышко, – великодушно ответствовала Вайолетт.
Она не сомневалась, что ее план сработает. А если так, беспокоиться не о чем.
Глава 5
Надо было это предвидеть! – корила себя Сью. Нетрудно догадаться, что так просто Вайолетт от своей идеи не откажется! Зачем же, спрашивается, она удрала вместе с Ником, оставив меня наедине с Джеральдом? Не иначе надеялась, что между нами мгновенно вспыхнет пламя страсти!
Пламя не пламя, но какие-то искорки явно проскакивали. Мощная фигура Джеральда, чеканное лицо с подкупающей открытой улыбкой, плавные движения, и все это – в непосредственной близости от сказочной кровати… Но Сью не шутила, когда сказала Вайолетт, что собирается начать новую жизнь с нуля. Джеральд – не лучший кандидат: слишком много он знает о ее провинциальном прошлом.
– Кажется, Вайолетт все это спланировала, – заметил Джеральд.
– Мне тоже так кажется. Но не волнуйся, у меня относительно тебя никаких планов нет.
Как ни странно, эти слова, произнесенные вслух, немало успокоили Сью. Если Джеральд – не потенциальный любовник, то рядом с ним можно оставаться самой собой.
– Вот как? – с явным разочарованием переспросил он. – То есть я хотел сказать, это хорошо, потому что…
– Знаю. Вайолетт рассказывала, что ты свободолюбивая натура. Как и я.
Теперь, когда к ней вернулась способность мыслить здраво, Сью твердо сказала себе, что не поддастся мальчишескому обаянию Джеральда. Довольно и того, что дома из нее младшие братья веревки вили!
Он откашлялся.
– Я бы не назвал себя свободолюбивым.
– А каким бы ты себя назвал?
– Скорее… гм… осторожным. – А-а…
Ну, зачем он это сказал? В Тихом Омуте осторожности поклонялись, как божеству; родители все уши Сью прожужжали о том, как важно быть осторожной, и после двадцати лет этого беспрерывного зудения, само слово действовало на Сью словно красная тряпка на быка.
– Знаешь, я, кажется, догадываюсь, почему именно тебя Вайолетт определила мне в няньки.
– И почему же?
Сью облокотилась на матрас. Ах, что за кровать! Всего каких-нибудь, два часа вместе – и уже любовь на всю жизнь! Сидя на такой кровати, особенно приятно сбивать спесь, с надутых индюков, помешанных на осторожности.
– Думаю, она хочет… чтобы я затащила тебя в постель.
Сью с восторгом наблюдала, как отвисла у Джеральда челюсть после такого сообщения. В следующий миг взгляд его непонятно почему метнулся к коробкам с книгами. Может быть, он уже пронюхал об их содержимом?
– Расслабься, – добавила она, – я тебя совращать не собираюсь.
– Почему? То есть… да, конечно. Ты только что приехала. Мы едва знакомы, – пробормотал он, не отводя взгляда от коробок.
Наконец Сью не выдержала:
– Ты заглядывал в мой багаж!
– Не нарочно! – Лицо и шея, – от лба до ворота свитера, – заалели ярким румянцем. – Я залез на коробки, чтобы прикрепить балдахин. Одна перевернулась, и книги рассыпались по полу. Мне пришлось их собрать и положить обратно.
– Послушай, если ты, в самом деле, собираешься меня опекать, для начала нам надо кое-что прояснить. Я приехала сюда, чтобы впитать атмосферу большого города. А это значит, помимо всего прочего, ходить на свидания. Часто. И с самыми разными мужчинами. Это расширит мой взгляд на мир, откроет новые горизонты, научит сравнивать и оценивать различные…
– Извини, перебью. В большом городе, когда женщина куда-то идет с мужчиной, он вправе предположить, что…
– Что я собираюсь заняться с ним сексом? Совершенно верно. О присутствующих не говорю, разумеется.
– Вот и отлично! – нетерпеливо отозвался Джеральд. – Потому, что как только мужчина увидит вот это… – он махнул рукой в сторону кровати, – отговорить его от секса ты уже не сможешь.
– Видишь ли, я не собираюсь его отговаривать. Раз уж я привела мужчину сюда, значит – он один из тех, с кем я собираюсь расширять свой жизненный опыт.
– Очень хорошо! Имей в виду, едва он увидит, пустую гостиную и посредине – этот сексодром, как всякие разговоры между вами вообще прекратятся!
– Джеральд, ты когда-нибудь занимался любовью на заднем сиденье джипа времен Второй мировой войны?
– Нет, я…
– Разумеется, Вайолетт рассказывала, что предки у тебя богаче самого Господа Бога… Ой, что это я болтаю! Как бестактно! Извини, пожалуйста, я совсем не хотела тебя обидеть…
– Я и не обиделся. Мои предки и вправду богаче самого Господа Бога. И в джип времен Второй мировой войны я даже ни разу не садился, не говоря уж о том, чтобы чем-нибудь этаким в нем заниматься.
– Так вот, веселого в этом мало. – Сью вздохнула. – Конечно, секс – это всегда приятно, но заднее сиденье – не самый подходящий плацдарм. Локоть твоего кавалера упирается тебе в ребра, твоя коленка – ему в живот, а головой ты бьешься о дверную ручку. Зимой холодно, а летом нельзя открыть окно, чтобы тебя не съели заживо.
– Съели заживо? – изумился Джеральд. – Я и не знал, что в Дербишире водятся волки!
– Да не волки, а комары. А какие острые ощущения испытываешь, когда в самый ответственный момент появляется полиция! В лицо тебе ударяет луч света, вслед за фонариком появляется ухмыляющаяся рожа и интересуется: «А что это вы здесь делаете, а?»
– Мда, представляю…
– Вот почему, я купила самую большую кропать, какая только нашлась в магазине.
Несколько долгих мгновений Джеральд молча смотрел Сью в лицо.
– То есть ты понимаешь, на что идешь. Отлично. Это все, что я хотел выяснить.