Эта тенденция подменять памятью рассуждение каждый раз, когда это можно, проявляется уже у туземных детей, чьи мыслительные навыки естественным путем формируются по образцам родительских. Известно, что маленькие туземцы повсюду, где миссионерам удалось создать школы, усваивают знания почти так же быстро и так же хорошо, как и дети в наших странах, по крайней мере, до определенного возраста, с которого их развитие замедляется, а потом и останавливается. Пастор Жюно отметил в Южной Африке среди тонга: «Дети достигают больших успехов тогда, когда требуется память. Именно этим объясняется, почему они чувствуют себя гораздо уверенней, когда изучают английскую систему мер и весов с ее сложными редуктивными операциями, чем тогда, когда им предлагают осваивать систему метрическую, которая выглядит гораздо более простой и рациональной. Английская система требует очень точного запоминания соотношения между разными мерами — ярдами, футами, дюймами, галлонами, пинтами и т. п., но после овладения ею работа становится чисто машинальной. Как раз это туземцам и требуется. Метрическая же система насквозь пронизана единой идеей, и для того, чтобы пользоваться ею, требуется хотя бы минимальное рассуждение.
Как раз необходимость такого минимума объясняет непопулярность метрической системы среди школьников-туземцев. Затруднения их возрастают десятикратно, когда они доходят до задач, где не сообщается, какое арифметическое действие следует применить для решения: сложение или вычитание. Позднее, когда она уже становится делом памяти, арифметика представляется им легким и приятным учением. Если же надо рассуждать, то это тягостная работа»[14]. Совершенно похожее замечание сделано относительно баротсе: «Наши замбезийские мальчики, как и басуто и вообще все южноафриканцы, увлекаются арифметикой. Они ничего, кроме цифр, не знают, это наука наук, бесспорный для них критерий хорошего образования. Знаком ли вам лабиринт английского счета с его устаревшей, но оттого тем более почитаемой системой мер и весов? Наши замбезийцы ею просто наслаждаются. Только начните говорить им о фунтах, фартингах, унциях и т. п. — их глаза мигом заблестят, лица озарятся — и операция совершается одним движением руки, если только речь идет об одной-единственной операции. Любопытно наблюдать, как самая рассудочная из всех наук может превратиться в удивительно механическую. Однако задайте им самую несложную задачу, но только требующую небольшого рассуждения, — и они тут же наталкиваются на стену. «Сдаюсь!» — говорят они и считают себя освобожденными от любого мыслительного усилия. Я отмечаю этот факт, который никоим образом не характерен для одних только замбезийцев»[15]. «Детей намаква в высшей степени трудно заставить что-нибудь понять, когда речь идет о счете. В то же самое время они великолепно проявляют себя в том, что может быть выучено механически, что не требует мысли и рассуждений»[16]. Так же и на Нигере «моси не умеет исследовать причину вещей, и, в то время как наши малыши, ужасные болтуны, часто ставят нас своими вопросами в затруднительное положение, моси никогда не задается вопросами: как это происходит? почему это так, а не иначе? Он удовлетворяется первым же ответом. Такое отсутствие рассуждения есть причина его отставания в цивилизации… Отсюда же проистекает и отсутствие у него идей. Разговоры вращаются исключительно вокруг женщин, еды и — в сезон дождей — тех растений, что они возделывают. Круг их мыслей очень ограничен, однако он способен и расширяться, ибо моси можно считать весьма сообразительными»[17].
Подытоживая сказанное об этих африканских обществах, приведем мнение миссионера Бентли, прекрасного наблюдателя, который счел возможным обобщить свой опыт следующим образом: «Африканец, негр или банту, не думает, не размышляет, не рассуждает, если только может обойтись без этого. У него удивительная память. У него большой талант наблюдателя и имитатора, он свободно говорит, проявляет хорошие качества. Он может быть доброжелательным, великодушным, любящим, бескорыстным, преданным, верным, храбрым, терпеливым и упорным. Но способности к рассуждению и изобретательность в нем еще спят. Он свободно ориентируется в сиюминутных обстоятельствах, приспосабливается к ним и использует их, однако составить как следует план или с умом выстроить заключение — это ему уже не под силу»[18].
15
Missions évangéliques, LXXVI, I, 1901. pp. 402–403; Ibid. LXXVII, 1897. p. 346 (Béguin).
16
Berichte der rheinischen Missionsgesellschaft, 1880. S. 230 (Missionär Schröder. Reise nach dem Ngami-See).