– Не предупредив вас?
– Нет! Он вообще не разговаривал со мной. А мне было что сказать. Я не собирался причинять детям вред. Я их любил!
– Вы «любили» их, подманивая собаками.
– Конечно! Дети любили собак. Они всегда-всегда подходили к собакам.
– Вы выдрессировали собак уводить детей в укромный уголок.
– Послушайте, вы бывали на школьных дворах? Дети всегда играют в укромных уголках. Собаки не уводили их туда. Они звали собак к себе.
Флетч нетерпеливо взмахнул рукой.
– Я пришел сюда не для того, чтобы в чем-то вас обвинять.
– Я это понимаю. Просто мне надо выговориться. Видите ли, когда я впервые попал в тюрьму, тамошний психиатр потратил на меня массу времени. Я испытывал вину перед сестрой. Мы были маленькие, и я толкнул ее под колеса автомобиля отца, когда тот дал задний ход. Тогда-то она и стала калекой. Отец обезумел. Он ушел от нас, и больше мы о нем не слышали. Видите? Я старался искупить свою вину перед маленькими детьми. Я их любил. Старался любить.
– Все это сказал вам психиатр?
– Помог мне разобраться в себе. Я был болен. Мне было что сказать в суде. Хайбек все испортил, и меня бросили за решетку.
Флетч покачал головой.
– Почему вы так растолстели в тюрьме?
– Меня не брали в рабочие бригады. Никто не хотел работать рядом со мной. Меня отправили на тюремную ферму. Они знали, кто я такой. Из газет, – Феликс Габо уже не плакал, а рыдал. – Если мистер Хайбек собирался заявить суду, что я во всем виновен, почему он не сделал этого сразу, почему позволял газетам так долго мучить мою сестру?
– За это вы и убили Хайбека.
– Я никого не убивал! – Красные от слез глаза Феликса Габо сердито блеснули. – Меня надо было изолировать от общества. Собак убили. Я заслужил наказание!
– Но не ваша сестра.
Феликс указал на себя обеими руками.
– Могу я выйти на улицу и кого-то убить? Я же конченый человек.
– Вы же злы на Хайбека.
– Я выхожу на улицу только по делу. Купил матрац, кресло. Они мне необходимы. Какой сегодня день?
– Среда.
– Завтра четверг. Я должен отметиться в полиции. Вы съездите туда со мной?
– Я? Нет.
– Моя сестра не сможет поехать. Это в центре.
Флетч встал.
– Вам обязательно надо отметиться в полиции.
– Вы не сможете поехать со мной?
– Нет.
– А что вы сделаете для моей сестры?
– Кажется, я уже слышал этот вопрос.
– Неужели вы появились здесь лишь для того, чтобы выслушать историю моей жизни?
– Я хотел услышать ваше признание в убийстве Дональда Хайбека.
– Кто вы?
– Ай Эм Флетчер.
– Вы не из службы социального обеспечения?
– Я же сказал, что я из газеты. – Флетч уже стоял у двери. – Вы не расслышали?
Глаза Феликса Габо вылезли из орбит. Он попытался подняться.
– »Ньюс трибюн», – добавил Флетч.
Габо упал в кресло. Перебросил бутылку из левой руки в правую.
Флетч попятился. В другой комнате наткнулся на инвалидное кресло-каталку Терезы Габо.
Бутылка разбилась о дверной косяк.
– Мой брат не любит газеты, – пояснила Тереза Габо.
– Я понимаю.
– Винит их во всем.
В полуквартале от дома Габо Флетч едва успел сесть за руль, как на Туиг-стрит свернула машина Биффа Уилсона, с мигалкой, антенной и надписями «Ньюс трибюн» на капоте, багажнике и по бокам. Остановилась она у дома 45447.
ГЛАВА 37
555-2900.
Часы показывали половину первого.
В этот день Флетчу следовало избегать многих мест. Во-первых, собственной квартиры. Во-вторых, редакции «Ньюс трибюн». Да и езда по улицам без водительского удостоверения и регистрационного талона на автомашину, отобранных прошлой ночью полицией, таила в себе немалую опасность. Его могли арестовать и как Александера Лиддикоута, грабителя, и как Ирвина Мориса Флетчера, распространителя наркотиков.
Поэтому, как только Бифф Уилсон вылез из своей машины, застегнул пиджак и скрылся в подъезде дома 45447 по Туиг-стрит, Флетч заехал на стоянку салона, торгующего подержанными автомобилями. Поставил «датсан 300 ZX» в первый от улицы ряд. Соседние машины были больше по размерам, чище и новее.
Никто из продавцов не удостоил автостоянку своим присутствием. Несомненно, в этот момент они подкреплялись кофе и сандвичами, чтобы, набравшись сил, радовать покупателей ослепительными улыбками и беспрерывной болтовней.
Флетч снял картонную табличку с ветрового стекла соседней машины и подсунул под дворник своей. На табличке значилось: «ПРОДАЕТСЯ. $5000, И ЭТОТ АВТОМОБИЛЬ ВАШ».
Под прикрытием таблички Флетч мог не только спокойно говорить по телефону, но и наблюдать за домом 45447 по Туиг-стрит.