– А как же его жена? Дети? Внуки?
– Их он не упомянул. Лишь сказал, что всем на него наплевать. – Кеннеди бросил мяч Флетчу.
– Музей в роли церкви, а?
– Музей в чем-то и есть церковь. А может, просто церковь.
– И на чем вы расстались?
– Я был так потрясен его предложением, что посоветовал ему вновь хорошенько все обдумать. И обсудить эту идею с женой, детьми, деловыми партнерами.
Флетч подкинул мяч под самый потолок.
– Куратор в роли священника?
– Или психоаналитика. И я пообещал, что мы обговорим его предложение. Пояснил, что мы не сможем принять от него пять миллионов долларов, если он не снимет своего условия насчет религиозного искусства. Мы не считаем возможным брать деньги на условиях, которые мы не в силах выполнить. – Кеннеди вновь бросил мяч Флетчу. – Если же, сказал я ему, он сумеет оформить пожертвование таким образом, что мы будем использовать деньги по своему усмотрению, но в первую очередь приобретать произведения современного религиозного искусства, то мы, скорее всего, их возьмем.
Флетч вернул мяч куратору.
– Будучи адвокатом, он не сомневался, что сможет выразить словами любую мысль.
– Вероятно. В статье о его убийстве, которую я прочитал на первой странице вашей газеты, говорилось, что он приехал на встречу с издателем, чтобы объявить о своем решении пожертвовать пять миллионов долларов.
– Мне сказали, что пожертвование предназначалось музею.
– Вы написали эту статью в утреннем выпуске?
– Нет. Бифф Уилсон.
Кеннеди подбросил мяч, поймал его в перчатку.
– Написано хорошо.
– Да, – согласился Флетч. – Для некролога.
ГЛАВА 20
В крошечной приемной «Дружеских услуг Бена Франклина» молодо выглядящая, эффектная женщина, сидящая за маленьким деревянным письменным столом, оглядела Флетча с головы до ног.
– На углу поверните налево, потом в середине квартала снова налево и попадете в переулок.
– Экстаз!
– Наш служебный вход слева. – Поверх розового спортивного костюма белела нитка жемчуга. – На двери табличка с названием нашей фирмы.
– Потрясающе!
Женщина нахмурилась.
– Вы посыльный, не так ли? – строго, словно регистратор в библиотеке, спросила она.
– А что я должен был принести? – полюбопытствовал Флетч.
– Простыни, полотенца.
– Я принес только себя.
– Себя?
– Да. Со всеми частями тела. Головой, плечами, бедрами, коленными чашечками. И тем, что между ног. – Флетч шумно глотнул.
– Вам назначено? – Она открыла ежедневник. – Вы не похожи...
– На кого?
Женщина еще раз пробежалась взглядом по тенниске, вылинявшим джинсам, новеньким белоснежным теннисным туфлям.
– На тех, кто обычно приходит сюда.
– В музее меня приняли в таком виде с распростертыми объятьями.
– Ваша фамилия?
– Джефф.
– О, да. Флетчер Джефф. – Карандашом она поставила птичку рядом с его фамилией.
– Эта фамилия вам не знакома?
– Мы не обращаем внимания на фамилии.
– Фамилию Джефф следовало бы знать.
– С вас сто пятьдесят долларов.
– Отлично. Я заплачу! – Он выложил на стол семь двадцаток и десятку. – Только выпишите мне квитанцию.
Женщина недоуменно глянула на него.
– Наши клиенты не просят выписывать квитанцию.
– Я прошу.
– Я выпишу ее перед вашим уходом.
– Почему не сейчас?
– Возможно, вам придется доплатить за дополнительные услуги.
– Какие?
На лице женщины отразилось раздражение.
– Чаевые. Мало ли что еще.
– Понятно.
– Вы не женаты, не так ли?
Флетч покачал головой.
– Нет, мадам. Никто не будет рыться в моих карманах.
– Вы ничем не больны? – Ее глаза широко раскрылись. – Вы готовы поклясться, что ничем не больны?
– Похоже, попасть сюда сложнее, чем в частную школу в Новой Англии.
– Я спросила вас о болезнях.
– Ветряная оспа.
– Ветряная оспа!
– Переболел в девятилетнем возрасте, – Флетч показал на оспинку на левом локте. – Сейчас чувствую себя лучше.
Женщина нажала клавишу на интеркоме <Аппарат внутренней связи.>.
– Синди? К тебе клиент.
– Ах, Синди! – воскликнул Флетч. – Я надеялся, что это будет Синди. Кому охота в такую рань иметь дело с Зза-Зза, Квини или Бо-Бо.
– Где-то я вас видела. – Женщина, похоже, разговаривала не с ним, а с собой. – И недавно.
– Я мотаюсь по городу. Этакий boulevardier <Вертопрах (фр.).>.
– Синди, это Флетчер Джефф.
В дверях стояла женщина лет двадцати с небольшим. В сшитых по фигуре нейлоновых шортах, теннисных туфлях и носках. Остроконечные, загорелые, как и все тело, груди, плоский живот, руки и плечи спортсменки. Черные волосы и широко посаженные глаза того же цвета.
Глядя на Флетча, она скорчила гримаску.
– Доброе утро, Синди, – Флетч опять шумно глотнул. – Я рад, что сегодня ты пришла на работу пораньше.
С улицы в приемную вошла еще одна женщина. В белых слаксах и широкой красной рубашке.
Направляясь к столу, она смерила взглядом Флетча, стоявшего посреди приемной, коротко глянула на Синди.
– Марта! – выкрикнула она. В голосе явно ощущалась обида.
– Ничего не могла поделать, Карла, – ответила женщина, сидевшая за столом.
– Ты сказала, что этим утром я могу поспать подольше.
– Я также советовала тебе не надевать красное. Этот цвет не сочетается с твоими волосами.
– Я знаю, – Карла хихикнула. – Мужчины на улице отворачиваются, увидев меня в красном.
Синди мотнула головой в сторону уходящего вглубь здания коридора. Флетч последовал за ней.
Бок о бок они шагали по мягкому ковру меж отделанных дубовыми панелями стен.
– Ты – коп? – спросила Синди.
– Нет.
– А я надеялась, что коп, – пробормотала Синди. – Пора вывести эту лавочку на чистую воду. – Она замедлила шаг. – Окажи мне одну услугу, а?
– Все, что угодно.
– Если хочешь, выведи их на чистую воду. Попробуй. Только так, чтобы я осталась в тени, ладно?
– С чего ты решила, что я – коп?
– В конце недели я отсюда ухожу. И лишние неприятности мне ни к чему.
– Если я коп, то ты уродина.
Комплимент Синди понравился. Она улыбнулась. Выдвинула тяжелый, встроенный в стену ящик, достала еще одни нейлоновые шорты.
– Эти подойдут. Талия тридцать <Американская система размеров (в дюймах) базируется на объеме талии.>?
– Так точно.
Синди бросила ему шорты.
Открыла дверь в левой стене коридора и ввела Флетча в ярко освещенную комнату. Комплекс силовых тренажеров. Стены – сплошное зеркало. Зеркала на потолке. В одном месте зеркало заменяло даже напольный ковер.
Флетч встал на зеркало, посмотрел вверх, огляделся. В вывешенных под углом зеркалах на потолке он увидел себя в совершенно необычных ракурсах. В зеркалах по стенам бессчетно повторялся его силуэт.
Синди закрыла дверь в коридор.
– Где ты так загорел?
– Лицом?
– И всем остальным. – Она пересекла комнату, открыла дверь ванной, вошла в нее, тут же вернулась, бросила Флетчу полотенце.
Флетч все еще изумленно оглядывался, лицезрея свои многочисленные отображения.
– Вижу, тебе понравилось, дорогой.
Шорты он держал в одной руке, полотенце – в другой.
– Прими душ. Помойся с мылом. Переоденься в шорты и возвращайся.
Флетч молча прошествовал в ванную.
Когда он вошел в комнату, Синди стояла у маленького бара, смешивая какой-то напиток. Посмотрела на Флетча.
– Какие витамины ты принимаешь?
– П.
– Никогда о таком не слышала.
– Он есть во всех лучших сортах пива. Синди сунула ему в руку бокал, в другую – пять оливок.
Флетч понюхал напиток.
– Что ты тут намешала?
– Апельсиновый сок.
– Хорошо. – Он уже жевал оливки.