В 9 часов вечера он сообщил: «Неприятель находится перед нами; его ведеты соприкасаются с нашими, они ежеминутно обмениваются выстрелами из пистолетов. Я ещё не могу понять, является ли их намерением предпринять что-либо против нас, или они хотят только потревожить нас и утомить; им вполне удалось заморить нас голодом». Тогда же он попросил Монбрёна отпустить его для поправки здоровья. Тот, сам будучи больным, в этом ему отказал, но переслал его просьбу генералу Бельяру. При этом Монбрён пожаловался на своего подчинённого: «Я ему сделал несколько замечаний во время разговора; но он никогда не вникает в мои мысли». «Я задержан приступом подагры, которая помешала мне обуть сапоги», — написал он, а в 2 часа ночи сообщил: «Я приведу в порядок мои ноги как смогу и сяду на лошадь, чтобы поехать осмотреть всё, что происходит на аванпостах». Он разрешил Себастьяни «разместить свою дивизию в Лешно, выдвинув немного вперёд свой авангард и свои аванпосты».{9}
В тот же день маршал М. Ней приказал бригадному генералу П. Мурье, стоявшему в Любавичах, отозвать из Елисеевки 11-й гусарский полк и 8-го числа явиться в Одрино для проведения смотра. В довершение всех бед, два батальона 1-го корпуса были тогда же отозваны из Любавичей и, таким образом, правый фланг 2-го кавалерийского корпуса остался незащищённым. Узнав об этом, Монбрён разместил пост из 100 чел. в Могильно. 14-я бригада лёгкой кавалерии генерала Ф.О. Бёрманна направилась в Заозерье. Оттуда в 4 часа вечера Бёрманн выслал в направлении на Поречье патруль, который, пройдя 28 вёрст, возвратился в 22 часа, не встретив неприятеля. Другой патруль был послан для установления коммуникации с д. Чистики (Taustiky).{10}
Гусар 9-го полка, июнь-июль 1812 г.
Акварель А. Ежова
Зауервейд. Конные башкиры
Башкирский разъезд во главе с офицером
По требованию Монбрёна, в ночь с 7 на 8 августа были отданы приказы генералу Мурье возвратить в Елисеевку 11-й гусарский полк и выслать по одному эскадрону в Лоби (?) и Дворище, чтобы осветить правую дорогу из Рудни в Смоленск, а генералу Бёрманну — отправиться из Заозерья в Инково, чтобы прикрыть левый фланг дивизии Себастьяни, находившейся на большой дороге из Рудни в Смоленск. «В столь критической ситуации, — отмечал Ж. Фабри, — отсутствие Мюрата являлось опасным; Бельяр будучи не в том звании, чтобы давать приказы маршалу Нею, ограничился просьбой оставить бригады Бёрманна и Мурье, которые подпирали правый и левый фланги 2-го корпуса». 8 августа в 6 часов утра Бельяр, пересылая из Матушево Мюрату рапорты Монбрёна и Себастьяни, написал: «Я не думаю, что неприятель имеет серьёзные намерения, он только желает знать то, что находится позади наших аванпостов; или он пытается отвлечь нас на правый берег, тогда как сам будет действовать на левом берегу». Он известил Мюрата, что отправляется в Рудню. Оттуда же в 7 часов утра он написал Нею: «Ваше сиятельство может быть посчитает своевременным оставить на позиции генерала Мурье и генерала Бёрманна до тех пор, пока не выяснится, каковы намерения неприятеля».
Платов не получил во время контрприказа Барклая и поэтому утром 27 июля/8 августа продолжил движение на Рудню, согласно прежней диспозиции. Его авангард (полки Денисова 7-го и подполковника Мельникова 3-го) располагался при д. Костричино. Его начальник, генерал-майор В.Т. Денисов 7-й донёс в 4 часа утра атаману, который находился с главными силами перед д. Зарубенки, что «неприятель в девяти полках кавалерии и одном пехотном следует от деревни Лешне по дороге». Платов приказал генералу «неприятельский авангард, в четырех кавалерийских полках бывший, удерживать», и сам двинулся к нему на помощь с остальными полками и 2-й ротой донской конной артиллерии.
9
Fabiy. III. 358-60, 363-64. 410, 413. Picard. И. 98; Капитан Ю. Био пишет, что у Сен-Перна “