— Привет, Костик, ты опять свой обед дома забыл, — с ходу защебетала она. Увидев, что кабинет оккупирован толпой незнакомого народа, она заметно сконфузилась. — Ой, извините! Что ж ты не предупредил-то, что с утра занят…
— Ничего, — великодушно мотнул челкой Сергей. — Не страшно.
— Ой, да вы же Сергей Скрипка! — округлила глаза женщина и затараторила с новой силой: — Я же за вас болела на, когда вы по телевизору… Ну, Костик! Что ж ты не сказал-то, что это сам Скрипка? Я-то думала, какие-то фээсбэшные специалисты к нам приехали…
— Э-э… — замялся Первухин. — В общем, это Катя, моя жена. Катя, это Сергей Скрипка, это Ярослав Краснов. Экстрасенсы. Это Елена, следователь. Макса ты знаешь.
— Очень приятно, — пробормотала Катя. — А можно я у Сергея автограф возьму? Когда еще такой случай выдастся. И не буду вам больше мешать…
— Можно, — привычно вздохнул Скрипка, доставая ручку. — Давайте.
Катя засуетилась, бормоча что-то про «хорошую бумажку». Обшарила сумочку, карманы, но не нашла. Краснов вздохнул. Черт, как же некстати им любая задержка… А ведь через два часа Горячев с Валуйским уже будут «на ковре» у начальства!
Скрипка поднял ладонь и на секунду закрыл глаза.
— В нагрудном кармане у Константина лежит блокнот, — сказал он. — Можете взять его и… хм…
Сергей внезапно замолк и открыл глаза. Нахмурился, поводил ладонью перед собой. Катя тем временем достала из пиджака мужа вожделенный блокнот и едва ли не бросилась к столу, где сидели Лена и Скрипка.
— Вот тут, можно?
— Можно, — кивнул Скрипка, выводя размашистую подпись прямо на обложке. Наклонившись вперед, он тихо сказал на ухо Кате:
— Слушайте, сводите мужа к кардиологу. Что-то сердце у него совсем барахлит.
— Да? — округлила глаза Катя. — Вроде не было ничего такого никогда.
— И тем не менее, — со значением сощурился Сергей. — Сходите на днях, точно вам говорю.
— Ладно, — закивала Катя. — Обязательно. Спасибо. Я пойду?
— Да, конечно, — улыбнулся Скрипка. — Не задерживаем.
Катя встала, бережно спрятала блокнот в сумочку и только тут, кажется, заметила Баламута.
— Ой, Максичек, и ты тут! — встрепенулась она. Парня от ее слов перекосило, как от приступа зубной боли, и Краснов рассмеялся про себя. В молодости его тоже ужасно раздражали все эти уменьшительно-ласкательные имена, которые так любят изобретать старшие родственницы.
— Макс наш невиновен, Кать! — поделился с ней радостью Первухин. — Экстрасенсы четко сказали.
— Так а я всегда знала, — не удивилась жена. — Мне Маринка же сказала.
— Кто? — не понял Первухин. У Ярослава вдруг зазвенело в ушах и заколотилось сердце от какого-то беспокойного предчувствия.
— Да наша Маринка, — затараторила Катя. — Ну ты знаешь же, двоюродная моя, она тоже ведь в вашем телешоу участвовала, два сезона назад, я чего и подсела на них, только она далеко не ушла, это вот Сергей победитель, ну так вот, она же мне тоже сказала: «Не виноват ваш Макс, найдите вы ему хорошего защитника в суде», хоть все и не верили…
— Стоп! — сказал Краснов таким голосом, что Катя замолкла, а все в кабинете посмотрели на него.
В голове словно взорвалась граната. Странный, до боли реальный сон вспомнился со всей яркостью. Это была именно Та Самая. Та, про которую ему сказали «она нуждается в твоей помощи, Защитник». Краснов это знал, просто знал, без промежуточных звеньев в виде догадок. Какое-то совершенно новое чувство захватило целиком и не отпускало. Ее требовалось найти как можно скорее. Ее требовалось… защитить!
— Что такое, Ярослав Олегович? — настороженно спросила Лена.
— Эта… Марина, — сказал Краснов. — Мне ее надо как можно скорее найти. Ей грозит опасность. Как с ней связаться?
— Так телефон же у меня есть, сейчас-сейчас, — засуетилась Катя. — Вот! Набрать?
— Набирайте, — кивнул Краснов. Катя защелкала кнопками.
— Это как-то связано с нашим делом, Ярослав Олегович? — спросила Лена.
— Не знаю, — покачал головой Краснов. — Но спасать человека нужно немедленно.
— Телефон выключен или вне зоны действия, — упавшим голосом произнесла Катя. — Ой…
— Где она живет? — поднялся Краснов. — Я поеду.
— Может быть, каждому стоит заниматься своим делом? — неожиданно резко возразил Первухин. — Я отправлю наряд, если вы считаете, что ей грозит реальная опасность.
— Грозит, — согласился Краснов. — Только такая, от которой ее могу защитить один я.