Вследствие этих успехов, а также опасений по поводу популярности учения Пелагия в имперских провинциях, оказавшихся на периферии интересов властей, но весьма важных для Римской епископской кафедры, папы приложили усилия к восстановлению церковного управления. Проспер рассказывает, что в год возвышения Аэция (429) «пелагианец Агрикола, сын пелагианского епископа Севериана, совратил церкви Британии благодаря вкрадчивости своего учения»[146]. Однако по совету диакона Палладия папа Целестин отправил Германа, епископа Осера, как своего представителя в Британию, и тот, «низвергнув еретиков», вернул бриттов к католической вере[147].
Более подробный рассказ о том же событии, хоть и противоречащий первому, содержится в Житии святого Германа, написанном Констанцием Лионским примерно пятьюдесятью годами позже. Его целью было прославить святость, чудеса и достижения епископа Германа, который до этого был дуксом (dux; командующий военным округом) одной из провинций Галлии. Констанций, живший существенно позже описываемых событий, утверждает, что «из Британии прибыли посланцы… сообщить епископам Галлии, что бо́льшая часть их страны охвачена ересью Пелагия»[148]. По его словам, в ответ на полученные известия собор решил отправить в Британию Германа и Люпуса, тогдашнего епископа Труа, чтобы восстановить на острове правильную веру. Похоже, участники собора считали бриттских епископов своими подчиненными, тогда как пелагиане по всей империи, возможно, могли считать независимую Британию прибежищем, свободным влияния ортодоксальной церкви.
Кому бы ни принадлежала идея миссии, Герман, Люпус и их спутники отплыли из гавани Bononia (Булонь) и пересекли Ла-Манш. После плавания по бурному морю, во время которого Герман лил елей на бушующие волны (очевидно, символизирующие смятение душ в Британии), путешественники благополучно достигли берега, где «их встретила громадная толпа». В тексте нет никаких указаний на то, где они высадились и куда направились дальше. Скорее всего, как подсказывает логика, они могли посетить форт и гавань Рутупия (Rutupiae, совр. Ричборо), где обнаружены руины церкви (с вероятностью — IV века).
Для сочинения Констанция характерны типичные черты агиографического жанра: преувеличение добродетелей «главного героя», отсутствие важных (для нас) подробностей, таких как место высадки, имена бриттских епископов, встречавшихся с Германом, география этих встреч. Даже когда Констанций приводит детали, к ним следует относиться критически. Тем не менее его рассказ производит впечатление и содержит бесценные свидетельства. Констанций пишет, что галльские епископы встречались с множеством людей «в церквах и под открытым небом, на перекрестках и на дорогах». Очевидно, Герман и его спутники не ограничивались посещением городов и столиц цивитатов. В какой-то момент они предложили группе пелагиан устроить диспут, — значит, еще существовали места, где его можно было провести: театр или большой дом наподобие тех, что археологи находят в городах и на территории вилл. В Кентербери, Лондоне и Веруламии были театры. По словам Констанция, пелагиане отнюдь не скрывались, а «пришли, выставляя напоказ свое богатство, в роскошных и броских одеждах»[149]. Собралась огромная толпа как простых зрителей, так и заинтересованных лиц. В числе присутствовавших был военачальник высокого ранга «с полномочиями трибуна», попросивший епископа Германа излечить его слепую десятилетнюю дочь, — что тот и сделал, помолившись и приложив к ее глазам ладанку, которую носил на шее на цепочке. Можно истолковать образ слепой девочки как метафору слепой готовности бриттов следовать за еретиками, а ее возраст, возможно, указывает на длительность пелагианского кризиса[150]. Хочется соотнести образы роскошно одетых сибаритов-пелагиан с теми богатыми христианскими общинами, где нравы не отличались особой строгостью, зато блистала великолепием церковная утварь, — как та, что была найдена в Уотер-Ньютоне. Однако, поскольку Констанций всеми силами пытается представить противников Германа в невыгодном свете, его описаниям вообще нельзя доверять.
Далее в житии говорится, что, искоренив пагубную ересь, Герман смог посетить могилу святого Альбана. Если в целом география путешествия Германа нам неизвестна, то здесь мы можем хотя бы предположить, где находилась могила: на территории современного города Сент-Олбанс на юге Хартфордшира, под кафедральным собором (бывшей монастырской церковью), носящим имя святого. На самом деле Герман мог выдумать имя Альбан (буквально означающее «бритт») — как персонификацию совершившегося падения и возрождения Британии в качестве части ортодоксального римского христианского государства. В очень раннем тексте — «Страстях святого Альбана»[151] — сказано, что Герман положил мощи апостолов в гробницу святого после того, как этот мученик (предположительно III века) явился ему в видении[152]. Во времена Гильды бритты, похоже, не могли совершить паломничество к этому святому месту, путь к которому был прегражден «зловещим рубежом варваров»[153].
147