Снейп некоторое время молчал, разглядывая первокурсника, и в который раз убеждался, что совсем не знает этого ребенка.
— Сложно изменить весь мир, Поттер, — наконец ответил зельевар, — но можно изменить свое отношение к нему.
Гарри непонимающе нахмурился, размышляя над словами своего декана, потом вяло улыбнулся.
— Вы правы… — он вздохнул. — Людей нельзя изменить…
Они помолчали, каждый думая о своем, вдруг Снейп вспомнил, что он вообще‑то этого паршивца на дух не переносит.
— Возвращайтесь в свою гостиную, Поттер, скоро отбой, — он бросил на мальчика недовольный взгляд. — И Мерлина ради избавьте меня от очередных ваших глупостей…для вашего же блага.
К концу января неутихающие в школе слухи приняли весьма мрачный окрас. Когда выяснилось, что в этой истории были замешаны Пожиратели Смерти, многие студенты начали смотреть на представителей змеиного факультета так, словно они тоже в чем‑то провинились. В школе стали поговаривать, что Гарри Поттеру не место на Слизерине, что там ему грозит опасность, несколько представителей от Гриффиндора и Рейвенкло даже ходили к директору с просьбой перевести Гарри на другой факультет. Между слизеринцами и учениками других факультетов постоянно происходили конфликты, слизеринцев начали открыто обвинять в пособничестве Волдеморту. Профессора пытались как‑то успокоить учеников, объяснить всю беспочвенность этих обвинений и восстановить хотя бы относительное спокойствие в школе, но с каждым днем ситуация становилась только хуже. Тома, казалось, вселило общее сумасшествие, и он не уставал повторять, что всему виной узколобость волшебников и их неспособность адекватно воспринимать действительность. На все расспросы Арчер отвечал открытым презрением и говорил, что не имеет к случившемуся никакого отношения. Это автоматически переключало всеобщее внимание на Гарри, а он, в свою очередь, все больше закрывался в себе и избегал любых контактов с окружающими, предпочитая проводить свободное время в гостиной Слизерина. Надо было отдать слизеринцам должное, они, в отличие от представителей других факультетов, не донимали его вопросами и вообще старались делать вид, что ничего не случилось, но даже среди них Поттер ощущал скрытое неодобрение и осуждение. Слизеринцам не нравилось повышенное внимание к их факультету и они, что очевидно, во всем винили Гарри. В итоге, он начал прятаться и от сокурсников, скрываясь в спальне для мальчиков.
— По моему, это уже перебор, — Гарри поднял голову, встретившись взглядом с Драко Малфоем, который, отодвинув полог его кровати, разглядывал разложенные на одеяле учебники. — Долго собираешься тут сидеть?
— С каких это пор я должен перед тобой отчитываться? — раздраженно уточнил Поттер, уставившись в учебник по чарам.
Малфой уселся на край его кровати, отодвинув в сторону кипу исписанных пергаментов, и насмешливо взглянул на сокурсника.
— Великий Гарри Поттер прячется от проблем? — вопросительно изогнув бровь, сказал мальчик. — Это как‑то не вяжется с твоим образом героя, знаешь ли…
— А кто сказал, что я герой? — ворчливо буркнул Поттер, продолжая гипнотизировать взглядом учебник.
— Все говорят, — Драко вздохнул. — Знаешь, в чем твоя проблема?
— Хм?
— Ты слишком хочешь всем нравиться, — Драко усмехнулся, заметив негодование в глазах сокурсника, обращенных к нему. — Что? Будешь спорить?
— Я не пытаюсь никому нравиться!
— Ну конечно! Именно поэтому у тебя такая орава друзей.
— Что плохого в том, чтобы иметь много друзей? — немного непонимающе спросил Поттер.
— Ты сам‑то хоть одного из них считаешь другом? — спокойно поинтересовался Малфой и понимающе хмыкнул, когда уверенное: «Конечно, считаю!» так и не сорвалось с губ сокурсника. — Ценность друзей не в количестве, а в качестве, ты и сам это прекрасно знаешь, потому что кроме Арчера тебе на самом‑то деле никто не нужен. Стадное чувство — удел гриффиндорцев, которые не способны выбирать друзей. Мы же слизеринцы, Поттер, и пора бы понять, почему ни один уважающий себя слизеринец не станет позорить себя и свой факультет, заводя знакомства с кем попало.
— Будешь учить меня выбирать друзей? — раздраженно бросил Гарри, отказываясь соглашаться со словами сокурсника.
— Да общайся с кем хочешь, — фыркнул Малфой. — Только потом не скули о том, что тебя предали твои друзья и не удивляйся, почему целая толпа болванов, чьих имен ты даже не помнишь, донимает тебя бестактными вопросами.